Договор на одну тайну

— Уверен. Вспомни фильм «Красотка». Героине Джулии Робертс предлагали снять хоромы в Нью-Йорке, шофера дать, а она отказалась. Но стоило Гиру к ней по лестнице с куцым букетом в зубах забраться, так она сразу поплыла. Им сказка нужна. С рыцарем, что взберется на башню.

— Букет у нас есть, — сразу приободрился Эквадор. — Но бордель в подвале, так что я подняться не могу, только спуститься.

— Да я условно.

— Слушай, давай не будем события торопить? Я только начал все это обдумывать, а ты на меня насел.

— Эквадор, жизнь коротка. Она может пройти, пока ты думаешь. Вот тебе пример. — Леша стукнул себя кулаком в грудь. — Да и тебе долгих лет не нагадали. Спеши жить настоящим.

— Ты прав! — Боцман залпом выпил портвейн и решительно встал. — Пошли жениться.

* * *

Земских совсем иначе представлял бордель. Впрочем, как и киношники.

Когда Леша и Эквадор спустились в подвал, миновав железную дверь с окном, в которое выглядывал не мордоворот с бритым черепом, а бабулька в седых кудельках, то попали в обычный бар. Он даже был похож на «Пир» — излюбленное заведение старшего Земских.

За стойкой стоял улыбчивый старик с залысинами и длинными седыми волосами. Они ниспадали на плечи и чуть завивались на концах. Леше старичок напомнил рокера из восьмидесятых, состарившегося, но не растерявшего задор.

— А вот и мой любимый клиент, — еще шире улыбнулся бармен, завидев Эквадора. — Приветствую тебя и товарища.

— Здорово, Карл. Это Леха, мой друг и коллега.

— Очень приятно. Присаживайтесь.

— А что пусто так? — Боцман плюхнулся на табурет возле стойки.

— Сам не догадываешься?

Эквадор пожал мощными плечами.

— В порту полиция шерстит, — озвучил предположение Леши хозяин борделя. — Все попрятались. Если дела об убийстве не закроют в ближайшее время, нам придется закрыться. На одном баре денег много не заработаешь. Кстати, будете что?

— Давай кофейку нам.

— Тебя, Эквадор, я знаю, ты не любишь напитки, приготовленные не тобой, а твой товарищ такой же?

— Ага, я его покусал, как зомби! — И оскалил зубы. — Карл, не хотим мы твоего пойла. Девочек нам предоставь. И сделай скидочку. Потому что мы единственные клиенты.

— Ребята, не вопрос. Возьмете всех, закрою заведение, и будете тут как хозяева.

— И сколько их?

— Четверо всего. На каждого по паре. Для таких молодых, здоровых, закаленных это же сущая ерунда, так?

— А то, — не стал спорить Эквадор. — Главное, чтоб моя среди них была.

— Кончита тут. Прихорашивается.

— А остальные кто?

— Лизетта, Монро и одна новенькая. Зовут Бэмби.

— Как олененка?

— Да. Юная, трепетная, невинная…

— Скажи еще девственница.

— Почти.

Карл, хитро улыбнувшись, поставил перед клиентами кофе. Он так быстро его приготовил, потому что не варил, а растворил порошок в чашках.

— Что у тебя за куст с собой? — поинтересовался Карл.

— Это букет.

— Оригинальный, — нашелся тот. — Так что, берете всех? Скидка огромная. Я никого больше до вечера не пущу, сам уйду, ключи Кончите оставлю.

— Лех, деньги есть?

Земских кивнул, а затем пожал плечами. При себе у него имелась сумма небольшая, пять тысяч, и он не знал, хватит ли этого, чтобы выкупить половину девочек на несколько часов, пусть и со скидкой.

— Давай, — сказал Эквадор.

Земских вытряс из кармана все, что было.

Боцман взял деньги и ушел с Карлом в подсобку, чтобы все обсудить. Тот на самом деле оказался хромым. Припадал на левую ногу так, что длинные седые волосы раскачивались как маятник.

Оставшись в одиночестве, Леша стал пить кофе. Это был вполне приличный растворимый порошок, и, можно сказать, он получал удовольствие от напитка.

Когда чашка опустела, из-за двери, что вела в какое-то неведомое помещение, выплыла женщина.

Леша сразу понял, что перед ним Кончита.

Эквадор описал ее правильно: кудри во (до талии), попа во (большая, и он называл ее пятую точку погрубее) и кожа смуглая, как у мулатки. Земских не назвал бы ее красивой. Груба, вульгарна и выглядит старовато, но в Кончите совершенно определенно была первобытная страсть, что так привлекает самцов, и доброта, которая, как думалось Земских, покорила Эквадора. Лично он бы, описывая лучшую девочку в притоне хромого Карла, в первую очередь отметил ее глаза. Не волосы, задницу или кожу. Леша был неравнодушен к зеркалам души. Он реагировал именно на глаза. И у Кончиты глаза были огромные, влажные, наполненные пониманием и добротой.

— Вы мне нравитесь, — не сдержался Леша и выдал эту фразу подошедшей к бару Кончите.

— Ты мне тоже, малыш, но сегодня я занята. — Она потрепала его по голове и взобралась на соседний табурет. Пышные ягодицы свесились с обеих сторон, а из-под короткого платья показалась резинка чулок.

— Я знаю. Эквадор — мой друг. Я пришел с ним.

— А, ты тот малахольный, что бросил престижную работу в Москве, чтобы стать матросом?

— Да, это я, — не стал возражать Леша.

— На идиота вроде не похож, — просканировав Земских взором, вынесла вердикт Кончита.

— А так? — Он состроил дебильную рожицу.

Женщина шутливо треснула Алексея по затылку, затем спросила:

— Что это за веник?