Договоренность: Семья Ферро. Книга 10

остается со мной, пока я не попрошу перебраться на кровать. Мы забираемся под одеяло, Шон в боксерах, а я совершенно голая. Он обхватывает меня руками и позволяет мне прижаться к его груди. Я на запретной территории и не знаю, как сюда попала. Сопротивляясь желанию прикоснуться, я закрываю глаза и пытаюсь заснуть.

Что-то изменилось. Я чувствую это, только не знаю что.

ГЛАВА 7

Шону нужно ехать на Лонг-Айленд, и мне удается уговорить его вернуть меня в общежитие на час или около того. Мой аргумент в пользу этого был железным. У меня нет одежды. Нет, он не может купить мне больше, потому что мне нужны определенные вещи - девчачьи вещи для работы - и они в моем общежитии. Кроме того, мне нужны мои книги и все то дерьмо, которое я отксерокопировала для своего курсового проекта. Он должен быть сдан в конце недели.

Шон колеблется, когда мы, наконец, останавливаемся перед общежитием. "Мне не нравится этот Эйвери".

Я соскальзываю с заднего сиденья его мотоцикла и снимаю шлем. Мои волосы прилипли к голове, и я уверен, что у меня есть эта жирная фишка продавца подержанных автомобилей. "Шон, я знаю, что ты беспокоишься обо мне, но Мел там, наверху. А ты знаком с Эмбер? Злые парни боятся ведьм. Она мерзкая. Никто не будет связываться со мной, пока они там. Я же не иду одна по темному переулку в Хэллоуин, когда на свободе убийца с топором. Я не TSTL".

"Что это значит?"

"Слишком глуп, чтобы жить". Я не хочу смеяться, но смеюсь. "Ты что, живешь в пещере?" Я издаю ревущий звук и бью его притворной лапой. Его голова наклоняется в сторону, и он готов слезть с мотоцикла. Прижимая свои руки к его, я добавляю: "Серьезно, Шон. Относись ко мне как к взрослому, даже если я так не говорю. Если я не позабочусь о себе - хотя бы немного - я сойду с ума. Это так незначительно. Сейчас день. Это чертово общежитие".

Шон снова бросает взгляд на здание и снова на меня. "Хорошо, но я поднимусь с тобой". Он опускает подножку и начинает выключать мотоцикл, но я останавливаю его.

"Нет, не поедешь. Шон, тебе нужно кое-что сделать. Иди и делай это как можно быстрее, а когда ты вернешься, я буду собран и готов. Ты сказал, что будешь прямо на улице. Я могу позвонить тебе, если мне понадобится помощь. Я обещаю".

После долгих уговоров и мольбы Шон, наконец, соглашается отпустить меня в дом одну.

Он вернется в мгновение ока, если он мне понадобится, и он заставляет меня поклясться, что я позвоню ему, если что-то будет не так.

Правда в том, что ничего не в порядке. Прошлой

прошлой ночью я лежала с ним в постели, и это было идеально, в каком-то сюрреалистическом смысле. На мне не было ни единого шва одежды, и это не было странно. Не было ощущения принуждения. Мне было все равно, как я выгляжу. Главное было то, что я чувствовала, а с сильными руками Шона вокруг меня я чувствовала себя хорошо. У меня сводит живот при мысли об отчаянии в его глазах, когда он хотел, чтобы я спросила его, почему я не в своей тарелке. Я не хочу знать. Я могу еще немного поиграть в фальшивку, не так ли?

Когда притворство становится психическим заболеванием? Мне приходилось изо дня в день притворяться, что со мной все в порядке, что я не разваливаюсь на части. Чем это отличается? Шон - мой друг. Я могу жить с этим. Вроде того. Это несправедливо, что я ожидаю от него большего. Шон такой, какой он есть, не просто так. Он не просит меня оставить мой багаж позади, не то чтобы я мог. Кроме того, это не совсем багаж. Это больше похоже на шрамы. Они не исчезают, независимо от того, какой дорогой

какой бы дорогой мазью вы их не мазали. Некоторые люди говорят, что шрамы закаляют характер, но я думаю, что они делают слабые места в моих доспехах, и чем больше шрамов появляется на моем сердце, тем больше вероятность того, что я проткну себя и никогда не встану. Без этого костюма невозможно прожить и дня. Некоторые люди называют этот костюм здравомыслием, другие - способностью справляться с жизнью. В любом случае, я знаю, что мой был вытравлен, как будто кислота была положена на мое сердце много лет подряд. Тот кусочек, который защищает мое сердце, слишком тонок и слаб, чтобы защитить меня от многого другого.

По какой-то причине, когда Шон рядом, я не чувствую этого. Такое ощущение, что кто-то исцелил меня, и эта постоянная боль в центре моей груди исчезает. Горе, которое душит меня в кошмарах, исчезло. Я могу заснуть, когда он рядом со мной. Нет теней, которые тянут меня в ледяную воду.

и когтями вцепились в мои волосы, пока я не перестала бороться и не стала дрейфовать под волнами.

И в этом вся суть. Жизнь - это борьба. Кто я такая, чтобы жаловаться на то, что она нелегка? Жизнь Мел была намного ужаснее и раздавила бы более слабого человека. Я не смогла бы пройти в ее обуви и километра. Я не знаю, как она это делает. Я не знаю, как она находит смех, когда его нет.

От размышлений меня отрывает поворот дверной ручки.

Я сгорбился над раковиной, по локти в пузырьках. Ожидая увидеть Эмбер, я говорю через плечо с сарказмом: "Спасибо, что убрала комнату".