Договорились. Часть 2

Карина улыбнулась, вспомнив, что им предстоит сегодня социальный эксперимент. Она потеряла реальность за это утро. Еще вчера не знала, будут ли они вообще общаться, а сегодня чмокала его на прощание, как своего парня. «Почему как?» — одумалась вдруг, когда за ним захлопнулись двери лифта. Зайкин теперь был ее парнем. В это было сложнее поверить, чем в отношения с Труновым еще тогда, когда она была бедной замухрышкой, которую тот не замечал.

После его ухода ее опять настигли пустота и одиночество. Но теперь было, что смаковать в памяти. Хотя не верилось в собственное счастье. Все так резко закончилось. Или началось. Девушка щипала себя и хлестала ладошками по щекам, но воспоминание не развеивалось. Оно было реальным. И радость была вполне осязаемой. Она чувствовала ее фибрами души, приятную щекотку и сладкое волнение в груди. Хотелось глупить и баловаться.

Карина вернулась на кровать и схватила телефон. Вспомнила их разговор в «макдаке», когда они обсуждали платную красоту. Зайкин говорил, что мечтает доставить ей такое удовольствие, за которое она захотела бы доплатить сама. Она тогда была уверена, что всякое уже пробовала и ничто не сможет ее впечатлить настолько, чтобы захотелось доплатить. Но сегодня испытала то самое. Решила его подколоть таким образом и заодно дать понять, что все остальное в ее жизни с этим было не сравнить.

Девушка отправила Зайкину перевод на пять тысяч рублей с сообщением: «Ты победил. Доплачиваю за секс. Это было качественно». Он ответил хохочущими смайликами и добавил: «Загляни в первый ящик в прихожей». Карина подбежала к тумбе и увидела три пятитысячных купюры. Расхохоталась в голос, который едва успел восстановиться.

«Выходит, ты победила», — заключил парень и выслал поцелуйчик с подмигиванием.

«Просто ты богаче, — закатила она глаза, нашла подходящий эмодзи и предложила. — Давай, договоримся, что удовольствие получаем примерно одинаковое, и будем любить друг друга без доплат».

«Только за. А то ты меня обанкротишь».

Карина смеялась, как маленькая, краснела и радовалась, толком не понимала, чему именно. Новой реальности, в которой у нее теперь был Зайкин.

Глава 12. Это, которое не так

Карина решила не оттягивать и даже не звонить матери заранее, а сразу подловить ее после работы у школы. Та жила по одному расписанию. Всегда в одно и то же время вставала на остановку и уезжала на автобусе домой. Девушка караулила ее за рекламным экраном, чтобы подальше от школы, хотя Полина сейчас точно была с Зайкиным и не могла их застукать.

Женщина в сером пальто топала по тротуару второпях с озабоченным лицом. То ли на работе опять случились неприятности, то ли дома ее ждали вещи, которыми она не хотела заниматься. А может, беспокоилась о Полине, та наверняка выдала свое расстройство из-за Кирилла. Или, возможно, с отцом опять поругались. Карина смотрела на нее и испытывала жалость, не высокомерную, а истинную, от которой болело сердце, от которой становилось стыдно, от которой никогда не могла спастись, даже если заставляла себя злиться и на мать тоже.

— Мам, — окликнула она, выходя навстречу.

Автобус как раз вывернул из-за поворота. Мать следила за ним и с опаской повернулась на голос.

— Карочка? — глаза чуть выкатились от удивления, лицо растянулось. — Ты чего здесь?

— Поговорить хотела, — Карина замялась, не зная, как подступиться. — Давай, чай попьем.

Она кивнула на кофейню сбоку. Мать глянула туда и медленно перевела взволнованный взгляд на дочь.

— Что случилось, Кар? — лоб нахмурился, платок упал на глаза, она его поправила и перемотала концы на шее.

— Ничего. Пойдем.

Девушке пришлось взять ее за локоть и буквально увести в кофейню. Там обе почувствовали себя неуютно. Мать озиралась и разглядывала красивый интерьер в скандинавском стиле. Дочь тупила взгляд в мраморный пол и придумывала фразы, с которых начнет. Любезная официантка принесла им меню. Мать боялась его трогать.

— Макаруны? И черный чай с бергамотом? — улыбнулась Карина и, не дождавшись ответа, заказала именно это, а себе свежий сок — хотелось чего-то легкого перед тяжелым разговором.

В кофейне было уютно и тесно, оттого обе жались в креслах. И говорили тихо, почти шептались. Мать нервно мяла салфетку в одной руке, другую положила на грудь. Ждала плохих новостей.

— Нехорошее у меня предчувствие, — озвучила собственные страхи.

— Не бойся, — улыбнулась Карина, ощущая то же самое. — Я тут сегодня к вам заходила. Одолжила пару твоих шмоток, надеюсь, ты не против? Скоро верну.

Казалось, расширять глаза было уже некуда, но мать выпучила их сильнее и отпрянула.

— Ты? У меня? Что произошло?

Страх проявлялся странной гримасой: легким подергиванием губ, слабым прищуром глаз, напряжением скул.

— Да так, на одно мероприятие понадобилось, — Карина отмахнулась и выдавила смешок, вспомнив Зайкина. — Но я о другом хотела поговорить.