Договорились. Часть 2

Та только усмехнулась и прошла чуть вперед, чтобы гостья тоже могла войти. Девушку сразу пронзили и сковали пристальные взгляды. К большим и синим она привыкла, взгляд казался почти родным и естественным, обязательным наполнением ее повседневности, поэтому их она не боялась. Зато испугалась второй пары, серой и прищуренной, но веселые морщинки в уголках говорили о том, что мужчина улыбался. Отца Зайкина в нем выдавала тощая и длинная комплекция и кудряшки, а еще дурацкий костюм. Явно солидный мужчина с умным лицом, на пятом десятке лет, носил кигуруми под панду. В одной руке он держал половину дыни, в другой — острый нож с широким лезвием.

Фон за ними она уже видела — открытые полки, склянки, приправы, нижние шкафы с широкими столешницами. У обратной, прозрачной стены, растянулся кожаный диван с белыми и красными подушками. В центре просторной кухни стоял овальный стол, уже заполненный вкусностями. Голод проснулся мгновенно. Пришлось сглотнуть собственные слюни. Карина не успела разобрать, что за блюда ее ждали.

— Кариша! — воскликнул отец так же лучезарно, как его жена, и развел дыню и нож в разные стороны. — Добро пожаловать к Зайкиным!

Девушка покраснела и от непривычно дружелюбного приветствия, и от того, что все ее тут как будто с детства знали.

— Спасибо, — скромно ответила она, а потом с легким упреком посмотрела на парня, задавая ему немой вопрос: «Что происходит?».

Зайкин, до этого хмурый и важный, заулыбался, как младенец. Из-под бесформенных шорт торчали две тонкие волосатые ноги, уходящие в пухлые плюшевые тапочки. Вместо надписей и принтов желтую толстовку украшали пятна муки и соусов. На худых руках чуть подрагивало большое блюдо с запеченной под чем-то рыбой.

— У нас почти все готово, Кариш. Надеюсь, ты голодная, — залепетал парень, быстро разместив тяжелую тарелку в центре стола, хотя до этого, казалось, никак не мог найти ей место.

Карина едва заметно поджала губы. «Кем они меня считают?» — пыталась она анализировать беззаботные лица всех троих. Захотелось убежать в ближайшую дверь или хотя бы окно, свирепствуя на бегу от гнева и невозможности его выразить, но все мило улыбались. И пахло здесь вкусно. И атмосфера казалась флисовой и пряной.

Она прочистила горло и, за миг обежав взглядом родителей, остановилась на парне.

— Зайкин…

— Какой из? — улыбнулся отец, переведя на нее вопросительный взгляд. — Мы все здесь Зайкины.

Карина смутилась еще сильнее и уточнила:

— Кирилл, покажешь, где можно руки помыть?

— Конечно, — он сорвался с места и увел ее за руку из кухни.

Пройдя весь длинный коридор до конца и вернувшись ко входу, они вошли в высокую дверь и оказались в просторной комнате, облепленной мраморной плиткой черного цвета. Раковиной служила небольшая чугунная ванночка с латунным краном. И не было ничего лишнего. Только много лампочек и стекла. Обилие зеркал в доме напрягало девушку. Каждое как будто специально напоминало, что ей здесь не место.

Парень впустил ее в ванную, а сам хотел остаться в проеме, но Карина затащила его внутрь.

— Вау, — заулыбался Зайкин, подняв руки в знак капитуляции. — Я думал, уговор без интима пока в действии.

Она с силой оттолкнула его к двери. Кокосовый запах еще со вчерашнего дня не успел выветриться. И даже слабая доза нового сильно возбуждала. Она старалась не дышать рядом. Он стукнулся затылком и погладил ушибленное место.

— Разумеется, в действии, придурок, — девушка открыла кран и капнула жидким мылом в ладонь. — Что за внезапное знакомство с родителями? Я думала, мы будем одни.

— Я же с родителями живу. Логично предположить, если я зову к себе домой, то они здесь тоже будут.

Она смотрела на него через зеркало. Парень разминал плечи.

— Мог бы и предупредить.

Хотелось разбить его ухмылку одним ударом с ноги. За то, что заставил чувствовать себя по-дурацки. Он был здесь в своей стихии, а ее, пресноводную, поместили в Мертвое море, где концентрация соли достигала максимума. И в этой майке с вырезом она чувствовала себя незащищенной, раскрытой нараспашку, хотя специально для него так оделась. Злиться было глупо, но Карина все равно бесилась. Он ведь мог и написать, что их ждет семейный ужин. «Второй за неделю. Что за?» — сокрушалась она, вытирая руки полотенцем.

— Разочарована?

— Наоборот. Боялась, что ты не выдержишь сексуального напряжения. Но теперь чувствую себя в безопасности.

— Родители мне не помеха. Ты далеко не первая девушка, которую я привожу, — подмигнул Зайкин и шагнул к ней.

Ревность в душе раскрыла шипы. А персиковые губы пугали своей привлекательностью. Она отошла назад, пока не уперлась в борт ванной, смотрела в синие глаза, не отрываясь. Внутри гремела злоба. Ей буквально не хватало на него зла. Простым закатыванием глаз тут уже было не обойтись. Грудь горела от желания разодрать его в клочья, растоптать клоунские тапочки, смять эти шорты и сорвать толстовку. Она ведь знала, что под этим кроется…

Взгляд упал на заляпанный передний карман. В голову пришла идея.

— Снимай.

— Что? — смешок вылетел из худой груди.

— Мне она нужнее.