Договорились

Темно-зеленые глаза остановились на девушке на секунду. Они заранее за что-то извинялись. Зайкин уже подошел к сопернику очень близко и встал всего в полуметре, нагло глядя сверху тому в лицо. Он даже Трунова превосходил ростом почти на полголовы. Карина быстро встала между ними и развела руки в стороны, обратившись к Зайкину.

– Пара начнется через две минуты. У нас Губкин, между прочим.

– Испугалась за свой лакированный кошелек? – Трунов шагнул на нее, указывая головой на соперника. – Боишься, что я его выпотрошу?

Карина с трудом не подалась назад и с еще большим усилием не опустила взгляд. Злоба, как защитный барьер, окружила его полностью невидимым полем. Она ее чувствовала, как колючую проволоку.

– А ты че на нее резко переключился? – Зайкин одернул Трунова за плечо.

Тот обернулся, весь в напряжении, готовый нанести удар, но напоролся на возмущенное лицо Губкина. Профессор торопился к ним, смешно переваливаясь, как научившийся бегать на двух лапах медвежонок.

– Зайкин, это что за маскарад?

Серые глазки скользили по фигуре в красном, как шарики в аркадном пинболе.

– Это мой парадный костюм, Юрий Петрович. Для вас старался, – парень мгновенно сменил грубость на ласковую шутливость не только в голосе, но и во всем теле, схватился за обе лямки рюкзака руками, потряс кудряшками.

Трунов смотрел на него с омерзением. Карина выдохнула.

– В честь чего праздник? – хмыкнул преподаватель, смерив взглядом Трунова, но спросил у Зайкина.

– Ну, так ваши лекции для меня всегда праздник, Юрий Петрович.

Зайкин заухмылялся и зашагал вперед.

– Вот подлиза, – погрозил Губкин пальцем. – Бегом в аудиторию. Экзамен все равно сдавать придется.

– Расслабься, – процедил Трунов Карине в лицо. – Не трону я твоего телепузика. Пусть бегает пока.

– А ты, Ермакова, почему не торопишься? Тоже бегом давай. Я же к вам иду, – встряхнул ее строгим тоном профессор.

Девушка рванула за Зайкиным, стараясь не думать о том, что произошло или могло произойти. Ее бесили оба, потому что вели себя как подростки с зашкаливающими гормонами. У Зайкина все было слишком просто, у Трунова, наоборот, всегда находились какие-нибудь осложнения. А ей не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Она и так частенько выходила на первую полосу местных слухов благодаря обоим. Только Трунов распускал неприглядные истории о ней сознательно, а у Зайкина все получалось неосознанно. Сам над собственной репутацией он никогда не заморачивался, потому и к остальным относился так же. Но это бесило еще больше.

В аудиторию парень впустил ее первой. Влетев следом, он успел себя продемонстрировать в дурацкой позе на три секунды, пока не показалась голова Губкина. Все засмеялись, Гурьев свистнул, но расспросить никто ни о чем не успел. Преподаватель обвел курс суровым взглядом и прошел к кафедре. Смешки первые минут пять еще выстреливали из разных точек вытянутой аудитории, но быстро заглушились ораторской речью лектора.

– Что это с Зайкой? Порно твоего насмотрелся, что ли? – хихикала Настена, поглядывая на первую парту и преподавателя.

– Придурок просто, – откомментировала Карина.

Подруга посмотрела на нее с ухмылкой и не стала больше спрашивать. Карина ценила ее за деликатность.

Лекция ее успокоила. Новые знания быстро вытеснили пережитое за выходные и утром. Она и думать обо всем перестала. Только нависшая угроза предстоящего поцелуя с Зайкиным угнетала. Девушка боролась с ней, как с навязчивой мухой, поймать не могла, но постоянно отмахивалась.

Только пара закончилась, все кинулись к Зайкину. Тот наслаждался вниманием, демонстрировал себя с удовольствием, позволял покрутить кисточки на сосках. Однокурсники не могли удержаться от пошлых шуточек, особенно Гурьев. Даже Игнатьева смотрела на друга выпученными глазами, не готовая к такому виду. Парни поражались с особенным недоверием. Никто из них на такой подвиг не был способен. Зайкин от всех колкостей отбивался безоружной улыбкой и искренней самоиронией. Его ничем нельзя было пронять. Даже самые толстокожие «тролли» сдавались без боя спустя считанные минуты. И на каждую нелепицу у него находилась история, которые все слушали, как сказки на ночь.

– Значит, стою такой перед зеркалом, соски торчат, жопа вспотела. Решил намекнуть, наконец, маме, типа, кажется, этот стилист мне не подходит, – Зайкин изобразил на лице неловкость, которая в естественных ситуациях ему не удавалась, и переждал, пока толпа отсмеется. – А она мне такая уверенно: «Ничего ты не понимаешь в высокой моде. Мы в него кучу бабла вбухали не для того, чтобы ты возмущался. Доверься профессионалу». И я доверился.

Он закивал для убедительности, заглядывая каждому слушателю в глаза по очереди.