Док. Охота на скреббера.

На столе стоял сервиз из тончайшего китайского фарфора, с золотыми ложечками на вышитых салфетках. Чай дымился в чашках, но никто не спешил к нему притрагиваться. Все находились в напряжении и в полной боевой готовности.

Окинув нашу группу взглядом, Герман слегка ухмыльнулся.

Откинул полы халата и сел на изысканный, стул... или трон? Нет, скорее, это был трон, и их было два.

– Я не смею рассчитывать на то, что ты, наконец, вдоволь нагулявшись, одумался и решил вернуться в лоно науки и семьи. Так что же тебя привело? Столь важное, что ты решился на встречу со мной, Ингваз?

– Не называй меня так. – Прошипел змеёй Кир.

– Ах, ну, да, конечно. Твои же друзья не в курсе о том, кто ты на самом деле. Не думаю, что молдаванин, татарин, цыган и еврей подали бы тебе свою руку при встрече, если бы знали, кем ты являешься, – расплылся в улыбке Герман, внимательно наблюдая за нашей реакцией.

Так, как мы были предупреждены о «концерте», сидели спокойно, не проявляя интереса к его словам.

– Неужели? – приподнял он одну бровь, нахально всматриваясь в наши лица.

– Браво, Ингваз! Браво! – захлопал он в ладоши, откинувшись на спинку «трона».

– Не, ну, я, конечно, понимаю причину твоей дружбы с этими людьми, но не думал, что осмелишься им рассказать правду о себе. И ещё больше удивляет то, почему тогда ты до сих пор жив? – Резко перевёл взгляд на нас. Чуть подавшись корпусом вперёд, уложил руки на подлокотники. – Неужели не обидно за предков?

До меня смутно стало доходить, кто эти люди и из какой эпохи.

Заметив, как у Кира побелели костяшки на пальцах, сжимающих подлокотники, я ответил на вопрос его брата:

– Ингваз умер много лет назад. Кир – совершенно другой человек, и пусть прошлое, останется в прошлом.

– Даже опыты над вашими предками? Массовые убийства и пытки? О, если бы только видели, какие эксперименты мы с братом проводили и сколько открытий совершили, благодаря этому биоматериалу, – голос Германа стал вкрадчивым, глаза холодными, и такая гаденькая улыбочка растянулась на роже, что так захотелось треснуть по ней со всей силы, чтобы циник умылся кровью.

– Эти толпы, всё равно, подлежали уничтожению. В лучшем случае стерилизации и колонизации, а так они послужили науке, правда, Ингваз? Почему же ты ушёл от меня, когда попал сюда? Когда ты сломался: до, или после переноса в другой мир? Мы же всю жизнь искали с тобой эликсир вечной жизни и молодости. И вот, вот оно! – поднял ладонь кверху, указывая на окружающее пространство. – Твори! И вытворяй всё, что твоей душе угодно! Экспериментируй! Сколько материала вокруг и никаких ограничений и запретов! Разве не о таком мы с тобой мечтали, тогда, на Земле?! Почему же ты ушёл?!

Посмотри, каких высот и масштабов я достиг! Один! Без тебя, братец! – Герман заметно разнервничался, но быстро вернулся к прежнему спокойствию и чопорности. – Йозеф Менгеле вам случайно ни о чём не говорит? – чуть склонил голову набок – А прозвище «Ангел смерти»?

– Кир не похож на Менгеле, – ответил я, вспомнив, о ком зашла речь. – Внешность совершенно не та. Он ставил опыты над близнецами, помимо всего прочего. А вы – как раз, близнецы.

Кир скривился, как от лимона, а его брат захохотал от всей души, если, конечно, таковая имелась.

– Нет, нет, мой милый, молдаванский мальчик, – покачал он пальцем, отрицая мои слова, – мы с Ингвазом – истинные арийцы. К тому же, мы были уже достаточно почётны, чтобы проводить эти опыты самостоятельно и курировать Менгеле. Возможно, ты слышал об Аненербе?

– Слышал.

– И ты знаешь, чем они занимались?

– Многие документы уничтожены, многие засекречены до сих пор, но кое-что по мелочи, иногда выплывает. Так что, в общих чертах, да, я в курсе.

– Похвально. В таком случае не буду больше вас утруждать объяснениями о нашей деятельности, а просто скажу, что однажды Никола по случайности открыл проход в этот мир, но, к сожалению, ему с иммунитетом повезло гораздо меньше, чем нам. Какими мы были тогда глупцами, вступив в неопознанное пространство без должной защиты. Но! – Поднял он указательный палец. – Всё, что не делается – к лучшему. Не так ли? – вновь пристально посмотрел на меня.

– Ты ведь понимаешь, о чём я говорю, мой мальчик? – гаденькая улыбка на роже растянулась ещё больше. – Какое удивительное и замечательное место, этот человеческий Улей, с разумной энергетикой кластеров, – он откинулся назад, положив ногу на ногу, блеснув носом начищенного до зеркального блеска ботинка. Лицо стало вдруг серьёзным.

– Я зря теряю с вами время. Вы не собираетесь менять собственного мнения о моём братце, не так ли?

– Абсолютно!

– Вы смеете утверждать это за всех?

– Да!

– Мы полностью согласны, – поддержал меня Арман.

Набрав полную грудь воздуха, Герман протяжно выдохнул.

– И опять ты меня уделал..., – сказал он с какой-то завистью и ноткой грусти. – Ладно, рассказывай, – слегка ухмыльнулся – Кир, зачем приехал, спустя восемьдесят пять лет?

– Кхе…, – поперхнулся Торос.

– Тизораксинол Ц 14, – выпалил Кир и, как удав, уставился на брата.

– Нету. – Герман хитро улыбнулся.

– Тогда давай то, что есть.

– Дизараксин С-1.