Доказательная медицина. Что, когда и зачем принимать

К слову – об эпидемиях. Известный философ Иван Иллич в своей книге «Медицинская Немезида», посвященной проблеме гипертрофированной медикализации современного общества, называет медицину «самой быстро распространяющейся эпидемией нашего времени»[107]. Иллич придерживался радикальных левых взглядов, что не могло не отразиться на его трудах, но в целом «Медицинская Немезида» интересна и заслуживает близкого знакомства (при условии, что проблема медикализации вообще вам интересна). Если у вас возник вопрос – к чему тут Немезида – древнегреческая богиня возмездия, – то она вполне к месту. Немезида карала тех, кто переходил границы дозволенного, а именно это, по мнению Иллича, делает современная медицина, переставшая осознавать свои пределы, стремящаяся к максимальному распространению своего влияния. Медицина должна приходить на помощь лишь тогда, когда ее зовут, когда к ней обращаются, а не выступать в роли бесцеремонного незваного гостя, навязывающего хозяевам дома свою волю с целью усиления своего влияния и получения дополнительных прибылей.

Философ Мишель Фуко рассматривал медикализацию как особую политическую технологию или систему управления обществом и утверждал, что медицина превратилась в инструмент управления уже в конце XVIII века. В статье «Рождение социальной медицины», которая была опубликована в 1975 году, Фуко показал медикализацию как рост медицинского контроля и распространение медицинских представлений, обусловленных развитием промышленного капитализма (машинного производства), бюрократии и рационализма. Эти тенденции сформировали новое, прагматично-технократическое отношение к природе вообще и к человеческой природе в частности. Здоровье начало рассматриваться как товар или просто как материальная ценность. В свете этого государства начали осознавать выгоды, которые могло приносить развитие медицины, и занялись этим развитием. Прогресс в медицинской сфере привел к ее распространению на такие стороны человеческой жизни, которые прежде не удостаивались врачебного внимания (например сексуальность). То, что вначале было сугубо положительным, впоследствии приобрело и отрицательные черты.

Надо сказать, что медикализация современного общества – это не просто проблема, а очень крупная проблема. Если так пойдет и дальше, то вид Человек разумный (Homo sapiens) может превратиться в вид Человек больной (Homo morbus) или, если подобрать более благозвучное название, то в вид Человек медицинский (Homo medicus). Это, разумеется, шутка, но в каждой шутке, как известно, есть только доля шутки, а все остальное – правда.

Вот один пример. Приходилось ли вам слышать о синдроме дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ)? Это неврологическо-поведенческое расстройство развития, начинающееся в детском возрасте и проявляющееся нарушением концентрации внимания, гиперактивностью и плохо управляемой импульсивностью. В ныне действующем Десятом пересмотре Международной статистической классификации болезней и проблем, связанных со здоровьем (это документ Всемирной организации здравоохранения), СДВГ под названием «Расстройство с дефицитом внимания и гиперактивностью» входит в рубрику «Психические расстройства и расстройства поведения», то есть считается заболеванием. Однако многие врачи, а также психологи с этим не согласны. Они считают СДВГ не заболеванием, а особенностью поведения, грубо говоря – чертой характера. И не надо думать: «Да какая разница? Как говорится – хоть горшком назови, только в печку не ставь!» Разница между больным человеком и человеком, имеющим некие особенности поведения, принципиальная. Точно такая же принципиальная разница существует между лечением заболевания и коррекцией поведения.

Бывало и хуже. В Советском Союзе для борьбы с инакомыслящими использовался психиатрический диагноз вялотекущей, или, если по-научному, то малопрогредиентной, шизофрении, который ввел в обиход видный советский психиатр Андрей Снежневский. Этот диагноз выставляли при отсутствии характерной шизофренической симптоматики и свойственных этому заболеванию личностных изменений. Было достаточно косвенных клинических проявлений, таких, например, как склонность к ипохондрии или какие-то невротические расстройства. По сути дела, любого человека можно было объявить шизофреником со всеми вытекающими из этого диагноза последствиями – ограничением дееспособности, принудительным содержанием в психиатрической больнице, запретом на определенные профессии. Там, где к человеку не мог придраться закон, за дело брались психиатры, а результат был одним и тем же – неугодного властям человека изолировали от общества. Надуманный диагноз вялотекущей шизофрении – это крайняя степень «плохой» медикализации, осуществляемой на государственном уровне.