Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования

8. Следует отметить и другие изменения УПК РФ, связанные с досудебным производством и направленные на преодоление возникающих в ходе доказывания трудностей. Федеральный закон от 4 июля 2003 г. в п. 4 ч. 1 ст. 237 УПК РФ предусмотрел право судьи возвращать с предварительного слушания уголовное дело (или два уголовных дела) прокурору, если судья обнаружил основания для объединения дел в одном производстве. Данное нововведение само по себе оправданно, ибо в практике иногда складывается ситуация, когда в суд поступают два отдельных дела, требующих объединения в одно производство. Чтобы выполнить это требование, следователь (дознаватель), которому будет поручено его исполнение, должен произвести по крайней мере одно процессуальное действие — вынести постановление об объединении дел. Но вслед за этим может возникнуть необходимость предъявить обвиняемому (обвиняемым) новое обвинение с вменением новых эпизодов или с обозначением ранее не инкриминированных форм соучастия (ст. 175 УПК РФ). Новое обвинение в обязательном порядке потребует допросить по нему обвиняемых, т. е. выполнить следственное действие, имеющее целью получить доказательства. Нетрудно представить себе ситуацию, когда защита или сам следователь (дознаватель) сочтут необходимым проверить показания обвиняемого и провести в этих целях другие следственные действия. Без их выполнения трудно представить себе объединение дел. Такие действия весьма схожи с дополнительным расследованием, т. е. с институтом, от которого УПК РФ решительно отказался.

Стремясь предотвратить реанимацию этого института, законодатель запретил «производство каких-либо следственных или иных процессуальных действий, не предусмотренных настоящей статьей» (ч. 4 ст. 237 УПК РФ). Отметим некоторую двусмысленность этой формулы, как бы подразумевающей возможность проведения в рассматриваемой ситуации следственных действий, якобы «предусмотренных настоящей статьей». Конституционный

Суд РФ в постановлении от 8 декабря 2003 г. № 18-П признал ч. 4 ст. 237 УПК РФ не соответствующей Конституции РФ и пришел к выводу, что при возвращении прокурору уголовного дела возможно проведение следственного действия, но без восполнения неполноты произведенного расследования, т. е. собирания обвинительных доказательств. Запрет дополнительного расследования усилен положением о том, что доказательства, полученные при истечении процессуальных сроков, предусмотренных ст. 237 УПК РФ (т. е. по истечении пяти суток), «либо при производстве процессуальных действий, не предусмотренных настоящей статьей, признаются недопустимыми» (ч. 5 ст. 237 УПК РФ).

Анализ рассмотренных новелл дает основания заключить, что в них содержится трудноразрешимое противоречие: если судья вправе возвратить прокурору уголовное дело для его объединения с другим делом, то это почти всегда сопряжено с получением новых доказательств, которые, однако, заранее объявляются недопустимыми. Представляется, что такое положение скорее всего толкнет следователей и дознавателей на сознательное, но вынужденное пренебрежение требованиями закона и Конституционного Суда РФ о возможности проведения только таких следственных действий, которые не связаны с восполнением неполноты предварительного расследования, и может практически привести к возрождению института дополнительного расследования, что уже наблюдается на практике. По-видимому, необходима более четкая правовая регламентация рассмотренной ситуации, например в виде строгого перечня следственных действий, которые можно будет произвести, и определения для этого реального предельного срока.

9. Совершенствованию процедуры проведения следственных действий служит более четкое определение роли и обязанностей участвующих в них эксперта, переводчика и понятых. В дополнениях к ст. 58–60 УПК РФ, внесенных Законом от 4 июля 2003 г., четко обозначено, что эти лица не вправе уклоняться от явки по вызовам дознавателя, следователя, прокурора и в суд, а в дополнении к ст. 111 (вкупе с предписаниями ст. 117 УПК РФ) впервые в недвусмысленной форме определено, что в случае неисполнения своих процессуальных обязанностей (в том числе, несомненно, и при отказе выполнить обязанности в виде неявки по вызову) эти участники могут быть подвергнуты денежному взысканию. Такое нововведение, особенно в отношении понятых, имеет важное практическое значение. В литературе неоднократно отмечалось, что отсутствие каких-либо процессуальных санкций за отказ гражданина быть понятым отнюдь не способствует законности и эффективности осмотра, обыска и т. д., поскольку без понятых проводить указанные действия нельзя. Трудности решения данной проблемы хорошо знакомы практическим работникам: нередко, сталкиваясь с отказом граждан под разными предлогами быть понятыми, они лишены возможности преодолеть отказ с помощью мер принуждения. Полагаем, что возможность применения в подобных случаях правовосстановительной санкции — привода и штрафной санкции — денежного взыскания поможет в какой-то мере повысить эффективность ряда следственных действий.