Доказательства существования жизни после смерти

Рассмотрим, прежде всего, самый низший вид бессмертия, проповедуемый материализмом. По учению материалистов, душа человека не только теряет свою личность по смерти тела, но и совсем уничтожается, исчезает. Так как она есть продукт, или функция, организма, то понятно, что коль скоро не стало этого организма, не стало вместе с ним и его продукта, функции – то есть не стало души.

Тем не менее, и материалисты допускают также своего рода бессмертие человека. Оно состоит в следующем. Тело человека после смерти разлагается на свои составные элементы, или стихии. Эти стихии не исчезают бесследно из мира и не уничтожаются, а сохраняются в общей жизни, или экономии природы, и входят в другие тела, в живые организмы, вообще образуют собой новые формы жизни – это и есть бессмертие человека. Но здесь мы видим бессмертие только стихии и сил природы – к душе человеческой оно не имеет ровно никакого отношения. Допущение такого бессмертия есть жалкая и грубая насмешка над действительно бессмертным человеком. Такое бессмертие, бессмертие «обмена веществ», мы разделяем со всеми без исключения живыми организмами.

Кто поселял в народах страх,
Пред кем дышать едва лишь смели —
Великий Цезарь – ныне прах,
И им замазывают щели!

(В. Шекспир. Гамлет. Действие V, сцена 1.)

Вот и все бессмертие, обещаемое нам материализмом!

Второй вид бессмертия, допускаемый пантеизмом, отличается более возвышенным характером, хотя и его также нельзя признать истинным бессмертием. По воззрению пантеистов, душа есть проявление, или видоизменение, абсолютной субстанции. Поэтому она должна, после смерти тела, возвратиться в эту субстанцию, потеряв в ней свою индивидуальность и личность.

Душа всегда существовала в абсолютном как его идея; потом получила на время индивидуальность и личность в форме человеческого организма; и затем, по разрушении организма, потеряет свою индивидуальность и личность и опять станет существовать в абсолютном как его идея. Личное бытие человека в абсолютном можно сравнить с волной на море. Сначала мы видим просто необъятную массу воды. Затем от нее отделяется волна, через несколько мгновений опять исчезающая в общей массе воды, от которой она было отделилась.

Но, теряя свою личность в абсолютной субстанции, душа не уничтожается, не исчезает совершенно: ее субстанция сохраняется в абсолютной субстанции. В этом и состоит ее бессмертие: она бессмертна не в смысле продолжения личного бытия ее за гробом, а в смысле продолжения или сохранения ее бытия в общей мировой субстанции. Таким образом, мы видим, что и пантеистическое бессмертие есть бессмертие собственно не души человеческой, а только абсолютной субстанции, растворяющей ее в себе подобно тому, как капля поглощается морем и исчезает в нем бесследно. Такое бессмертие проповедуют иногда поэты под формой слияния с природой, исчезновения в ней.

Третий вид мнимого бессмертия есть так называемое историческое бессмертие, или бессмертие человека в потомстве. «Мы живем в добрых делах, совершенных нами, делах, которыми мы содействовали прогрессу и усовершенствованию человечества. Мы живем в тех истинах, которые громко проповедовали, не боясь людей, которые мы передали в наследство будущим поколениям, обязанным осуществить их на деле. Идеи Аристотеля и произведения Рафаэля живут еще и теперь и постоянно оживают в произведениях индивидуумов, подражающих им и образующихся по ним…» (Жюль Мишле – французский историк романтического направления).

Говорить, что мы живем или будем жить в наших мыслях и делах, конечно, можно, но только не в буквальном смысле. Ведь существо наше не исчерпывается до дна теми идеями и делами, которые мы оставляем в наследство потомству, не отождествляется с ними. Оно от этого не умаляется и не сокращается само в себе, точно так же, как не умаляется в своем составе и существе солнце, много миллионов лет освещающее и согревающее землю.

То, что называют историческим бессмертием, есть бессмертие не самой души человеческой, не человека самого по себе, а только его полезных или вредных, разрушительных, идей, его славных или постыдных дел. Именно поэтому историческое бессмертие, начинающееся и оканчивающееся на земле, принадлежит не всем, но лишь немногим людям, и притом не самым лучшим. Люди помнят не только друзей и благодетелей человечества – не только аристотелей и рафаэлей, – но и таких гениев зла и разрушения, как Нерон, Калигула, Тамерлан и подобные им.