Доказательства вины. Белая ночь

В конце концов, они, как обычные зеваки, любят поглазеть на смерть. Они видят смесь ужаса и восторга на лицах тех, кого они убивают. Белые вампиры питаются эмоциями, высасывая чужую жизнь, но никогда не забывают о том, что рано или поздно с ними случится то же самое. Что придет день или ночь — и настанет их очередь встретиться с костлявой, и они падут точно так же, как делали это снова и снова их жертвы.

Смерть уже забрала Мадригала Рейта. И очень скоро заберет Витторио Мальвору. И всем до одного вампирам Белой Коллегии не терпелось увидеть, как это случится, как это коснется их, но поразит на этот раз кого-то другого.

Словами не описать, как им не хватает смирительных рубашек.

Психи ненормальные.

Я выкинул это из головы. Мне следовало довершить начатое.

— Ладно, — буркнул я Рамиресу. — Готов?

Он оскалился в свирепой улыбке:

— Поехали!

Витторио Мальвора, последний оставшийся в живых из убийц Анны, спокойно смотрел на меня побелевшими от голода глазами. Мне показалось, что для человека, стоящего перед готовыми вот-вот убить его разъяренными чародеями, вид у него не слишком испуганный.

Да что там, вид он имел скорее… довольный? Вот дерьмо!

Витто запрокинул голову и развел руки в стороны.

— Убей его! — рявкнул я, убирая щит.

— ГОСПОДИН! — взревел Витто, заглушая все остальные голоса в пещере, и я услышал в его голосе не только физическую мощь, но и магическую силу.

Только доли мгновения не хватило Рамиресу, чтобы перекинуть меч в левую руку, высвободив правую для разряда зеленого огня, но за это время вампир успел опустить руки, перекрестив их перед собой и прошипев несколько слов на незнакомом мне языке. Комок зеленого огня разбился об эту преграду, хотя его капли все-таки коснулись рук Витто и выжгли на коже здоровенные обугленные язвы.

— Черт! — выругался Рамирес.

Но времени на ответ я тратить не стал.

Я всей кожей ощущал это. Почувствовал энергию, сгустившуюся на полу пещеры перед белым троном. Не взрывчатую магию, а наполненную такой силой, что ее пульсация проникала до самых костей. Мгновением спустя я узнал ее. Слабое, угасающее эхо такой же я слышал несколько месяцев назад в той пещере, в Нью-Мехико.

Послышалось низкое пульсирующее гудение. Потом к нему добавилось еще одно. И еще. А потом в воздухе перед троном возник вихрь. Через пару секунд он застыл, превратившись в висящий на высоте нескольких дюймов от пола продолговатый диск непроглядной тьмы. Эта тьма словно раздвинула пространство пещеры, и в Провал выплеснулся из него влажный, ледяной, пахнущий плесенью воздух Небывальщины.

Мгновением спустя в проходе что-то шевельнулось, и из него выпрыгнул вурдалак.

Я назвал его вурдалаком. Однако при всем сходстве с упомянутым существом этот словно явился из другой эпохи. Знаете, это как наскальные рисунки времен последнего ледникового периода — большая часть изображенных на них животных нам знакома, только ростом они больше нынешних, мускулистее, у многих видна лишняя пара клыков или рогов и бока покрыты броней.

Эта тварь была того же порядка. Восьми футов роста, размах его сутулых плеч напоминал больше гориллу, чем гиену или бабуина, на которых смахивают обычные вурдалаки. От последних его отличали также костяные пластины на скулах и более массивная нижняя челюсть. И вообще, черты его казались гипертрофированными подобиями черт тех тварей, с какими я уже имел дело в прошлом. Зазубренные роговые пластины на кулачищах позволяли ему крушить и мозжить не менее эффективно, чем рвать и кусать. И еще: надбровные дуги он имел такие выступающие, что глаза под ними только угадывались по блеску.

Вурдалак пригнулся и одним прыжком одолел добрых двадцать футов, приземлившись с таким рыком, что я ощутил неприятную слабость в коленях.

А из прохода тем временем выпрыгивали новые твари. Десять. Двадцать. И поток их все не иссякал.

— Адские погремушки! — прошептал я.

Рамирес шумно сглотнул у меня над ухом.

— Эх, — произнес он, — так девственником и помру.

Витто испустил омерзительный, полный садистской радости смешок.

— Наконец-то! — взвыл он. Черт, он даже сплясал чечетку от радости. — Наконец-то крышка этому маскараду! Убейте их! Всех убейте!

Не знаю, кто закричал первым, вампир или невольница, но этот крик подхватили остальные, а вурдалаки, обезумев от жажды крови, ринулись вперед, не разбирая дороги.

Я убрал щит и всю энергию, что накачал в жезл. Ни то ни другое не помогло бы мне остаться в живых после адской бойни, которая вот-вот готова была начаться в пещере.

— Вот теперь да, — выдохнул я. — Это западло так западло.

Глава 39

— Так я и знал, — буркнул Рамирес. — С самого начала подстава.

Он повернулся ко мне и вдруг выпучил глаза. Только тут я сообразил, что скалю зубы в улыбке, как безумный.

— Так и есть, — ответил я. — Она самая.