Доказательства вины. Белая ночь

По дороге я отмечал для себя новые детали — а еще начал пытаться продумать наши действия дольше чем на ближайшие несколько секунд. Допустим, нам удастся пробиться к Белому Королю без потерь и убедить Лару идти с нами. А что потом? Каким будет наш следующий шаг?

По меньшей мере дюжина вурдалаков ломанулась вверх по туннелю к выходу из пещеры. Узкий проход давал им неплохие шансы помешать смертной охране Лары прорваться на выручку своему королю. Одно дело — отражать огнем атаку неприятеля на открытом пространстве. Совсем другое — пытаться справиться с помощью пистолета с крупным, ловким и сильным хищником в ближнем бою. Шансов на выигрыш здесь, прямо скажем, не много.

И конечно, занявшим туннель вурдалакам не составило бы труда перехватить любого, кто попытался бы бежать. Из этого следовало, что уходить нам придется через мой проем в Небывальщину, а это, в свою очередь, означало, что, если Рамирес и люди Марконе не удержат его, нам всем крышка. А стало быть, если Коул действительно находится здесь и видит, что происходит, он вряд ли будет сидеть сложа руки.

Возможно, защищай ворота я сам, я смог бы справиться с ним. Не то чтобы я обладал всеми необходимыми для этого навыками, но я достаточно силен и умею пользоваться своей силой достаточно изобретательно, приспосабливая ее к ситуации. В прошлом Коул дважды начистил мне ряшку, но мне достаточно было бы просто задержать его, а размазать его по стенке можно попытаться в другой раз. Даже если я и не представлял собой для него особой угрозы, я вполне мог связать его боем на достаточный срок, чтобы все успели уйти.

Рамирес не мог и этого. Как боевой чародей, он представляет собой серьезную силу и угрозу, но его выучки просто недостаточно для того, чтобы хоть как-то мешать Коулу. Если Коул — или, если уж на то пошло, Витто — догадается, что происходит, и вурдалаки сосредоточат свои усилия на проеме…

Крики и вопли боя вдруг сделались громче, и я увидел, что сопротивление лорда Скави и его придворных сломлено. Пожалуй, торжествующий вой вурдалаков, ринувшихся в образовавшуюся в обороне Скави брешь, наводил едва ли не больше ужаса, чем последовавшая за этим бойня. Я разглядел в самой гуще этого кошмара Витторио Мальвору — он толкал одного вурдалака на раненого вампира, отдавал команды другим. Самые крупные вурдалаки действовали с Витто.

— У этого вампира ударный кулак из этих тварей! — крикнул мне на бегу Марконе. — Он ликвидирует с их помощью очаги сопротивления.

— Вижу, — огрызнулся я. — Мёрфи, Марконе, прикрывайте нас справа. Хендрикс, Томас — приготовьтесь входить.

— Куда входить? — не понял Хендрикс.

Я взял посох в правую руку, вгляделся в бой, кипевший вокруг Белого Короля, и изготовил волю и Адский Огонь.

— В брешь, которую я сейчас пробью, — буркнул я. — Уберу их.

— Они пока заняты… едой. Но как только мы оторвем их от этого дела, — предостерег меня Марконе, — те, остальные, тоже навалятся на нас.

— Знаю, — бросил я. — Справлюсь.

Что-то теплое прижалось к моей спине — плечи Мёрфи.

— Надо удостовериться, что… — Голос ее осекся, и маленький автомат в ее руках выплюнул три короткие очереди, прерываемые громкими хлопками дробовика Марконе. — Черт подери, близко…

— Еще один, — предупредил Марконе, и его дробовик рявкнул еще раз.

Рог в руках у Жюстины загудел совсем уже отчаянно.

— Гарри! — крикнул Томас.

— Вперед! — скомандовал я Томасу и Хендриксу и нацелил посох на ближнюю к нам группу супервурдалаков.

— Forzare! — рявкнул я.

Моя воля, усиленная Адским Огнем Ласкиэли, устремилась на вурдалаков и разорвалась в самой их гуще огненным шаром. В воздухе запахло серой. Взрыв разметал вурдалаков, превратив их в причудливых летающих существ. Некоторые, пролетев сквозь водяную завесу за троном, рухнули в бездонную трещину. Другие с силой врезались в ближнюю стену, а некоторые долетели даже до тех своих собратьев, которые приканчивали лорда Скави и остатки его воинства.

Томас с Хендриксом ринулись вперед. Мой брат сунул обрез в наплечную кобуру и держал теперь в одной руке свою саблю, а в другой — свой изогнутый нож. Первый вурдалак, до которого он добрался, еще не оправился от взрыва, разметавшего его собратьев, и Томас не дал ему шанса прийти в себя. Сабля отсекла чудищу руку, а потом и голова слетела с плеч от косого удара ножа. Жесткий пинок ногой в спину сломал твари позвоночник и швырнул ее обезглавленное тело на следующего монстра.

Хендрикс не отставал от Томаса. Возможно, здоровяк при всей своей мускулатуре и уступал силой вурдалакам, но у него имелось одно солидное преимущество — масса. Хендрикс — человек крупный, веса в нем триста с лишним фунтов, и, едва увидев, как он врезался в толпу вурдалаков, я оставил последние сомнения в его прошлой футбольной карьере. Он всем телом ударил не пришедшего еще в себя вурдалака в спину, отчего тот плашмя размазался по полу; продолжая это же движение, телохранитель врезал прикладом своего ручного пулемета по шее вурдалака, пытавшегося напасть на Томаса с фланга, и тут же, не давая тому опомниться, отшвырнул его плечом в сторону.