Доказательство от противного

Машины? Да, без сомнения, это гул проезжающих машин. Что-то звякнуло. Трамвай? Возможно. Какое-то гудение. Время от времени возникает непонятный звук. Очень знакомый звук… Лифт! Да, конечно же это лифт! Они совсем рядом с жилым домом, возможно даже, что старая бойлерная сообщается с подвалом или бомбоубежищем под этим домом. В сотне метров от него бурлит нормальная жизнь. Люди спешат на работу (или с работы? Нет, вряд ли ему позволили бы отсыпаться до вечера), заходят в магазины, едут в лифтах над его головой, не подозревая, что в подвале их дома открыт филиал инквизиторской службы. Как подать им знак? Крикнуть? Но он уже достаточно покричал ночью. Почему же его никто не услышал? И почему бандиты так уверены, что его никто не услышит?

— Или, скажем, электроды, — продолжал свою лекцию Леонидыч. — Я не имею в виду ток. Нет, просто берутся электроды для сварки, очищаются от этой дряни. Потом берется человек и бьется этим электродом по спине. Вещь! Йоги и мазохисты выстраивались бы в очередь на подобный аттракцион. Прут рассекает кожу с первого же удара. Ранка поливается водочкой для дезинфекции и остроты ощущений…

Леха продолжал думать о своем. Он слышал шаги по металлической лестнице. Но если это подвал, то дверь, скорее всего, тоже из железа. А он не слышал лязга, когда ее открывали. Что это может означать? Что она не заперта? Но тогда там должен стоять часовой. Если рвануться к двери, то, возможно, удастся опередить бандитов, но с часовым без рук не справиться. Как же проверить?

— Мы решили поступить иначе. — Леха невольно прислушался к эпилогу лекции. — Пока ты отдыхаешь, мы покажем тебе спектакль. Чтобы не терять времени. Так сказать, сочетая приятное с полезным.

Леха насторожился и взглянул в лицо Леонидыча. Поймав Лехин взгляд, тот довольно улыбнулся.

— Театр одной актрисы. — Леонидыч подошел к тому месту, где еще недавно беспомощно висел Леха. — Оксана, кажется, ее зовут?

Леха почувствовал озноб. Но на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Сейчас мы привезем ее сюда, — медленно продолжал Леонидыч, внимательно наблюдая за реакцией своего единственного слушателя, — переоденем в концертный костюм. Костюм Евы — кажется, так он называется у критиков? Руки склеим тем же скотчем, привяжем за одну ногу к этой же веревке…

Кровь стучала, билась, грохотала в висках. Леха подобрал под себя ноги, нащупывая упор. Если он вскочит неожиданно, то, возможно, вырвется. А возможно, будет близок к этому и вынудит их стрелять. В любом случае он спасет Оксану от…

— …и будем делать это по очереди. Мы трое, еще те трое, что ее привезут. Они, кстати, все бывшие зеки, так что привыкли к общению с педиками. Там несколько другие анатомические особенности…

Леха резко обернулся к пролому и крикнул что-то нечленораздельное.

Все трое посмотрели в ту сторону, а Леха рванулся вперед. Второй «ассистент» успел преградить ему путь, но Леха, рискуя потерять равновесие, нагнулся вперед и протаранил его головой. Парень опрокинулся на спину. Путь к лестнице был свободен.

— Стой, сука! — Леонидыч бросился следом.

«Если бы выход охранялся, — мелькнуло в голове у Лехи, — атаман бы не дергался, предоставив право короткой погони своим пацанам».

Лестница. Леха взлетел по ней и в темноте наткнулся на закрытую дверь из листа железа. Дверь качнулась, но не открылась.

«Шпингалет!» — сообразил Леха.

Лестница загремела под шагами взбегающего Леониды-ча. Леха позволил ему подняться до последней ступеньки и ударил ногой на звук. Нога попала в мягкий живот бандита. Тот охнул и отшатнулся.

Раздались ругательства. Видимо, Леонидыч упал на подоспевших подручных.

Леха чуть опустился и локтем нащупал защелку.

Что-то свистнуло в воздухе у самого виска.

Леха поднял язычок. Осталось сдвинуть шпингалет в сторону, но удар по голове сбил его с ног. Он не потерял сознания, но несколько мгновений ничего не соображал от боли. Нунчаки рассекли кожу на голове, и кровь хлынула по лбу, щеке, шее.

Две пары рук схватили его за рубашку и потащили вниз. Его снова бросили на покрышки, и снова над ним повисло перекошенное от бешенства лицо Леонидыча.

— Слушай, козел, — прошипел он, и слова отдавались в Лехиной голове, словно гул большого колокола. — Слушай меня внимательно. Сейчас мы привезем твою сучку сюда и будем трахать ее что есть силы, пока она не издохнет или пока ты не поумнеешь.

Леонидыч перевел дыхание и продолжил чуть спокойнее:

— Даю тебе минуту, чтобы подписать эти хреновы бумажки, а потом звоню, и ребята едут за твоей Оксаной Петушаровной. Ну?

У Лехи была минута, чтобы принять решение. Минута, чтобы мобилизовать увядшие от боли мозги и ответить.

Оксана! Оксана и крохотное существо, крепнущее день ото дня под ее сердцем! Первым его порывом было протянуть руку за бумагами. Но какой-то тормоз, вживленный в него с детства, требовал использовать всю минуту, чтобы взвесить все еще раз.