Доказательство от противного

— А я?

— А ты двигаешь домой и спишь, поставив телефон у подушки.

— А если их никого нет? — Андрея несколько смутило подобное разделение обязанностей.

— Где? Я же не в трест прачечных звонить буду и даже не по ноль-два.

— Ну, тогда звони. Если дозвонишься, то я поеду.

Они подошли к таксофонам.

Первые три не работали, четвертый ответил чуть слышным гудком. Зуля поставил жетон в прорезь и набрал номер.

— Слушай, — спохватился Андрей, — а что с бабками? Мы же ничего не решили.

— Уже решили. Собирай, сколько сможешь, остальное я найду.

— Где?

— В гнезде. Алло!

Зуля говорил около минуты. Он назвал два магических имени и сказал, что на него вышли бандиты, похитившие Леху. Повесив трубку, он повернулся к Андрею:

— Все, лови тачку и двигай домой. За мной сейчас подъедет спецтранспорт.

— Какой спецтранспорт?

— Сейчас от местного отделения подъедет патрульная машина. Давай двигай! Кстати, позвони Оксане, предупреди, что Леха приедет завтра.

— Завтра? — Андрей с сомнением посмотрел на друга. — А если не приедет?

— Если не приедет, то у нее еще будет время поплакать, а пока пусть надеется. Все, давай двигай отсюда!

Андрей молча стиснул Мишину руку и пошел в сторону дороги. Машину он поймал быстро. Прежде, чем примчался милицейский «мерс».

На сей раз встреча происходила в другом месте. Кабинеты здесь были именно кабинетами, коридоры — коридорами. Для полноты картины не хватало только портрета Дзержинского над столом следователя. Следователь, кстати, был незнакомый.

— Сысоев Валентин Игоревич. Старший… — Представление явно привыкшего к ночным авралам следователя заняло с полминуты.

Не молодой, но еще и не старый представительный мужик. Среднего роста, крепкий, движения неторопливы и точны. Бледный, угрюмый, но кто будет выглядеть лучше, поднятый за полночь и обнадеженный перспективой предстоящего бдения?

В фильмах про чекистов следователи всегда протягивали посетителю руку, если это, конечно, не был приведенный под конвоем преступник. Те двое пинкертонов в полупод-вальчике тоже начали с рукопожатия.

Старший следователь руки не подал, и Мишу неприятно удивило это обстоятельство. Сысоев лишь поднялся из-за стола, отбарабанил свои ФИО и титулы, указал Мише на стул и тут же плюхнулся в свое кресло, уперев локти в стол. Возможно, следователь не испытывал теплых чувств к человеку, по милости которого был поднят среди ночи. Что ж, это объяснимо. Да и Миша приехал не на день рождения.

— Вы… — Сысоев открыл одну из папок, очевидно пытаясь найти имя посетителя, но, не наткнувшись на него сразу, решил не утруждать себя, — гражданин, сообщили, что на вас вышли похитители гражданина…

Сысоев снова уткнулся в папку, разыскивая теперь Ле-хины данные. Возможно, это была не та папка, ибо и на сей раз процесс поиска затянулся.

— Совершенно верно. — Миша решил брать инициативу в свои руки. — Сегодня на рынке ко мне подошел человек и предложил отойти в сторону…

— Секунду, гражданин… — Сысоев скривился, демонстрируя Мише, насколько он сожалеет о том, что запамятовал имена подопечных. Дескать, что вы хотите: разбудили в прямом смысле среди ночи!

— Михаил Александрович меня зовут, — снисходительно кивнул Зуля. — Только вот почему я стал вдруг гражданином?

Сысоев осклабился. Именно осклабился, ибо нехорошая, неприятная была у него улыбка.

— А что вы хотите? «Товарищей» отменили. «Граждан» для всех оставили. На «господ» некоторые обижаются. Если вы обижаетесь на «гражданина», то давайте остановимся на «господах». Господин Михаил. Вам нравится?

— Господин Зуленич, — поправил его Зуля. — Но вообще я предпочел бы обойтись вовсе без обращений.

— Как угодно. — Сысоев пожал плечами. — Теперь я могу услышать, что за срочность такая, что вы поднимаете на ноги весь отдел?

— Ко мне подошел человек и отозвал в сторону. — Тон Сысоева Мише не понравился, но он посчитал глупым и недостойным вступать в перебранку с ментом, когда на карту поставлена Лехина жизнь и, возможно, дорога каждая секунда.

Сысоев сплел пальцы и подался вперед, обратившись в слух.

— Он сообщил, что является человеком Мамая, что им стало…

— Минутку, — Сысоев, извиняясь, поднял руку, — мы же не в «малине» сидим. Давайте без прозвищ. У всех граждан России есть имена, и давайте будем оперировать ими.

— В данном случае я цитирую. — Зуле не хотелось называть Мамая по имени-отчеству. — Так вот, он сообщил, что им известно о нашем обращении в милицию. Он предупредил, что если подобное повторится, то заложник будет немедленно убит. Он будет также убит в случае, если до полудня завтрашнего дня не подпишет бумаги о передаче кафе. В качестве доказательства серьезности своих намерений он передал вот это.

Зуля положил на стол пакет с ухом.

— Что это? — Сысоев оживился, но не прикоснулся к свертку.

— Разверните.

Следователь посмотрел на сверток еще раз и нажал кнопку селектора.

— Андреич, зайди. Наверное, тут для тебя пряник.