Доказательство умысла

«Как будто ты когда-нибудь был мне отцом». Мою грудь наполняла безымянная, глухая тоска. О чем я тосковал, не знаю. Знаю только: я причинил своему ребенку немало вреда и теперь должен исправлять положение.

Наверное, мне следовало прямо с утра отправиться на работу и заняться делом Майлза Дэйна. Но думать о Дэйне я все равно не мог и потому уже в десять утра сидел в самолете, который летел в Нью-Йорк.

В манхэттенской квартире Лайзы я никогда не бывал, но адрес ее знал. Добравшись автобусом от аэропорта Ла-Гуардиа до Манхэттена, я подошел к зарешеченной двери, за которой притаился убогий вестибюль многоквартирного дома, и нажал на звонок. В динамике послышался раздраженный женский голос:

— Что?

— Лайза? — спросил я.

— Ее нет.

Наверное, это та девушка, на пару с которой она снимает квартиру, подумал я.

— Я отец Лайзы, — сказал я. — Можно мне войти?

Наступила пауза. Затем:

— Ее здесь нет. Она вчера вечером уехала из города.

— Что? Куда?

— Откуда мне знать?

— Послушайте, юная леди, — сказал я. — Я только что прилетел из Мичигана. Неужели я такой страшный, что мне нечего и надеяться попасть в вашу квартиру и мы так и будем вести разговор по интеркому?

— Я бы не стала называть это разговором. — Девушка начала злиться. — Лайзы нет в Нью-Йорке. Уехала. Смиритесь с этим, приятель.

Интерком смолк.

Я еще несколько раз нажал на кнопку звонка, но девушка беседовать со мной решительно не желала.

Поскольку заняться мне в Нью-Йорке было больше нечем, я позвонил в аэропорт — узнать, нельзя ли поскорее вернуться в Детройт. Равнодушный женский голос сообщил, что до конца дня билеты на все рейсы проданы.

Я повесил трубку и пошел по улице, пытаясь сообразить, что делать дальше. Спустя какое-то время мне попался на глаза букинистический магазин. Это и навело меня на мысль. Я зашел внутрь и спросил у продавца, не поможет ли он мне отыскать несколько книг Майлза Дэйна.

— О да! — ответил он. На вид продавец был моим ровесником — седые волосы до плеч, черная водолазка, тяжелые башмаки. — Обожаю Майлза Дэйна! Его старые книги сейчас разлетаются с полок. Вы о нем в новостях услышали, так? Он вроде бы только что жену свою до смерти забил.

Стало быть, эта новость уже распространилась за пределы штата Мичиган. И похоже, журналисты пишут о Майлзе как о главном подозреваемом.

— Полная чушь, — сказал я. — Он никакого отношения к этому не имеет.

Мужчина немного помрачнел:

— Ну, как скажете. Кстати, у нас есть очень редкое первое издание «Разбитых кулаков» — вышло как раз тогда, когда он подстрелил того мужика.

— Ого! — невольно воскликнул я, чувствуя, что нашел зацепку. — Какого мужика?

— А вы не знали? Это году в 91-м, 92-м было. Майлз стрелял в редактора «Паджетт-букс».

Сюрприз за сюрпризом!

— Редактор умер?

— Нет-нет. По-моему, Майлз его просто ранил.

Я повернулся и пошел к выходу из магазина.

— Эй, приятель, — крикнул мне вслед продавец. — Так как же насчет «Разбитых кулаков»?

Полчаса спустя я поднимался на лифте в издательство «Паджетт/Рейнбек/Дарт груп Интернэшнл». В обставленной по-спартански приемной стоял стеклянный шкаф с новинками издательства.

— Вообще-то мне вам и рассказать особенно нечего, — сообщила мне редактор Дэйна Мередит Клайн.

Это была миловидная молодая женщина с каштановыми волосами, в очень короткой черной юбке и с мужскими часами на руке — электронными, в корпусе из черного пластика, — пока мы пересекали приемную, направляясь к ее кабинету, она успела раз пять демонстративно взглянуть на них. Ногти у нее были обкусаны.

— Понимаете, меня здесь во время того, м-м, инцидента не было, — продолжала она. — Майлз достался мне по наследству.

— То есть?

Мередит Клайн постучала изгрызенными ногтями по поверхности стола.

— Он уже долгое время состоит в списке наших авторов. В свое время пользовался очень большим успехом, очень, но сейчас… Я вроде как унаследовала его. Раз в год он присылает нам рукопись, мы ее издаем. — Она пожала плечами. — Однако теперь его вещи расходятся плохо. Он — памятник прошлого, если вы понимаете, о чем я.

— Не уверен.

— Он крутой парень. А крутые парни вышли из моды.

— Вот как? И кто же в нее вошел?

— Главным образом женщины. Более мягкий, богатый, насыщенный материал. Широкий взгляд на мир, — с пафосом говорила она, искренне полагая, видимо, что я должен быть впечатлен ее знанием материала.

Я вежливо улыбнулся.

— А вам известно, в кого он стрелял?

Она ответила мне удивленным взглядом:

— Да ни в кого. Просто пальнул в стену. — Еще один взгляд на дешевые часы. — Могу показать вам на обратном пути то место.

Мы прошли через лабиринт перегородок и рабочих столов. Входная дверь приемной была сделана из зеленоватого стекла. В этом стекле и находилось пулевое отверстие. Вокруг него был вытравлен небольшой прямоугольник, рядом с которым красовалась табличка, гласившая: «ОТВЕРСТИЕ, ПРОБИТОЕ ПУЛЕЙ, КОТОРУЮ ВЫПУСТИЛ АВТОР НАШИХ БЕСТСЕЛЛЕРОВ МАЙЛЗ ДЭЙН».

— Бестселлеров, — произнесла, прищурясь, Мередит Клайн. — Теперь уже нет. На самом деле надо бы все это убрать. Оно себя изжило.

— И все же, известно вам, кто присутствовал при выстреле?

Она нахмурилась: