Доказательство умысла

Я вернулся к двери и, снова изобразив приятную улыбку, пересек двор. А подойдя поближе к шефу Бауэру, благодушно хохотнул. Не ради пользы клиента, просто телеоператорам нравятся улыбающиеся лица.

— Надеюсь, вы собираетесь наложить на Шанталь Денкерберг дисциплинарное взыскание? — спросил я. Лицо у меня было веселое, но тон — нисколько.

— Не понял, — прищурился начальник полиции.

— Вам известно, что она пыталась силой проникнуть в жилище уважаемого, законопослушного гражданина нашей страны, не имея на то никаких законных оснований?

— Это место преступления, Слоун. У нее есть право доступа.

— Оно было местом преступления три дня назад. А теперь это просто дом. У нее не имелось ордера, она пыталась ворваться туда силой. И тогда Майлз показал ей пистолет. Не вытащил, не наставил на нее, всего лишь дал ей понять, что пистолет у него есть, — и имел на это, смею добавить, право, гарантированное конституцией Соединенных Штатов Америки. А когда она попыталась наброситься на него, Майлз оттолкнул ее, чтобы получить возможность закрыть дверь. Вот и все.

— Он орал в окно, что убьет каждого, кто хотя бы ногу поставит на его лужайку.

— Кто-нибудь из этих ребят, — я махнул рукой в сторону телевизионных фургончиков, — записал его крики на пленку?

Бауэр закатил глаза и отвернулся от меня.

— Полагаю, нет, — продолжал я. — Но послушайте, все это уже не важно. Денкерберг приехала сюда, чтобы побеседовать с моим клиентом. Если вам хочется поговорить с Майлзом, я хоть сейчас с удовольствием привезу его в полицейский участок. Посадите своих оперативников на поводок, снова разведите их по вольерам, и Майлз будет рад приехать и поболтать с вами.

Шеф Бауэр нахмурился:

— Он согласился на это?

— Целиком и полностью.

Бауэр вздохнул, повернулся к патрульному сержанту:

— Вы все слышали. Уберите отсюда всех. Быстро!

Пока ребята из ООШ грузились в свою машину, я сделал короткое заявление для телевидения. Не переставая улыбаться, я сказал о полиции Пикерэл-Пойнт несколько слов, которые казались хвалебными, однако позволяли быстро прийти к выводу о том, что состоит она из идиотов. Я похвалил их за «сдержанность» и тут же описал детектива Денкерберг как «зашедшую в тупик женщину-полицейского». Возможно, я даже употребил раза два словосочетание «штурмовой отряд».

Затем я вернулся в дом 221 по бульвару Риверсайд и сказал:

— Хорошо, Майлз, причешитесь, наденьте белую рубашку и брюки защитного цвета.

— Белую? Я не ношу белого.

— А я вам говорю, белую рубашку. И вплоть до моего особого разрешения забудьте о своих черных одеждах.

В полицию мы поехали на моей машине. Фургоны телевидения с приведенными в боевую готовность, нацеленными в небо антеннами торчали уже повсюду. И принадлежали они, как я заметил, не только местным станциям. Здесь были Си-эн-эн и Си-эн-би-си.

Я взял Майлза за руку, провел в здание участка. В приемной нас ждала Шанталь Денкерберг. Один бок ее синего костюма был грязный — по-видимому, результат падения с крыльца Майлза.

— «Зашедшая в тупик», мистер Слоун? — сказала она и с холодной улыбкой ткнула мне в лицо листок бумаги. Так я и знал, что эта моя реплика ей не понравится. — Это ордер на арест. Вас он в тупик не ставит?

Теперь все ясно. Когда она подъехала к дому Майлза, ордер наверняка лежал у нее в кармане. Она приехала, надеясь, что уговорит его рассказать побольше. Как запасной вариант у нее был при себе ордер.

Майлз, увидев у нее руке бумажку, замер на месте, потом попытался отступить на шаг, однако Денкерберг его опередила. Она схватила его за волосы, рванула назад и бросила на пол. А затем, придавив спину Майлзу коленом, завела ему руки за спину.

— В тупик? Ха! И кто теперь в тупике? — выкручивая ему руки, поинтересовалась она. А потом прошептала: — Майлз Дэйн, вы арестованы за убийство Дианы Дэйн.

И начала зачитывать покряхтывающему от боли Майлзу его права.

Я стоял рядом, стараясь сохранять спокойный вид. Полиция знала что-то, чего не знал я. Как ни разозлена была Денкерберг, она не стала бы действовать так жестко, не имея против Майлза никаких улик.

Но что же у нее было?

Глава 3

Полицейские ясно дали мне понять, что никаких поблажек от них в деле Майлза я не получу. А ко времени, когда они покончили с оформлением его ареста, обращаться в суд с просьбой о предъявлении обвинения было уже поздно.

Это означало, что Майлзу придется провести ночь в тюрьме. Все мои попытки его вытащить ни к чему не привели. Похоже, всем уже стало известно, что я, разговаривая с телевизионщиками, посмел опорочить Высокий и Священный Храм Правосудия.

В конце концов я сдался и потащился к себе в офис. Моя секретарша, миссис Фентон, явно была чем-то обеспокоена.

— Я не виновата, — сказала она. — Старалась как могла.

В общем-то, особого внимания я на ее слова не обратил. Лишь неуверенно переспросил:

— Старались?