Доказательство виновности

Диас приехал в Англию один, почти не зная языка, и все же как-то пробрался в Дедхэм, чтобы потребовать то, что, как он считал, принадлежало ему по праву.

— Когда умер ваш отец, он оставил вам часть денег, вырученных за продажу фермы на Мадейре?

— Когда меня посадили в тюрьму, отец сказал, что ничего мне не должен.

А вот это уже интересно, подумал Ратлидж. Если Диас лишился наследства из-за того, что впал в немилость, это было задолго до того, как семейные виноградники продали английской фирме. Возможно, он приехал в Англию по совершенно иной причине, а не по той, какую назвал сам. Наверное, когда он только приехал, языковой барьер действительно существовал, но Ратлидж был уверен, что члены семьи Френч бегло говорили по-португальски. Ведь им приходилось вести дела на Мадейре и в материковой части Португалии. Что бы ни говорили Френчи врачу и полицейским, Хауард и Лоренс наверняка точно знали, зачем Диас приехал в Англию. Землю купили до того, как у Диаса появилась возможность искупить вину перед отцом. А отец после продажи оставался непреклонен в том, что касалось наследства.

Почему Хауард Френч или его сын не сообщили властям всю правду? Покушение на убийство… попытка отомстить… привели бы Диаса в зал суда. Но они предпочли запереть его в психиатрической лечебнице.

Ратлидж понял, что они, наверное, очень боялись Диаса. Кроме того, они боялись, что после суда распоряжаться судьбой Диаса будут не они. Вот почему единственный безопасный выход они видели в том, чтобы навсегда спрятать его от общества.

И насколько понимал Ратлидж, разглядывая суровое лицо стоящего перед ним человека, у него имелся самый лучший мотив для убийства Луиса Френча.

Теперь ему предстоит самое трудное: все доказать.

Как Диасу удалось покинуть имение так, чтобы его отсутствие прошло незамеченным и чтобы Беннеты не сообщили о нем в клинику?

Да и стали бы они сообщать? Их «опыт» шел успешно потому, что все получалось. Если кто-то из их прислуги совершит преступление, их удобствам конец.

Диас еще ждал следующего вопроса; он явно не спешил закончить разговор; ему нечего было скрывать.

Ратлидж кивнул:

— Спасибо. Если у меня появятся еще вопросы, я вернусь.

— Мне нечего скрывать, — сказал Диас и, подумав, добавил: — Сэр.

Когда Ратлидж вернулся на лужайку, игра уже закончилась. Миссис Беннет уединилась с фотографом и просила ее не беспокоить.

Ратлидж повернулся к Люку и спросил:

— Кто-нибудь из условно освобожденных покидает пределы имения?

— Нет, сэр. Даже если кто-нибудь заболевает, доктор сам приезжает к нам.

— Как его фамилия?

— Доктор Берджесс.

— Кто-нибудь из здешних обитателей пишет письма или получает их?

— Почти всем и писать-то некому, — ответил мальчик. — И еще меньше тех, кому хочется писать нам. Миссис Беннет всегда говорит, что теперь мы — ее семья. Больше нам никто не нужен.

— Она очень добрая.

Мальчик удивил Ратлиджа своей практичностью, ответив:

— Добрая-то она добрая, только, по-моему, она понимает, что нам больше некуда идти.

Глава 11

Ратлидж не сказал миссис Беннет, что собирается навестить доктора Берджесса. Поэтому он не мог узнать у нее, где принимает доктор. Он решил, что Берджесс живет в ближайшей деревне.

К его удивлению, когда он остановился перед первой приемной врача, которая попалась ему на пути, он увидел на табличке совершенно другую фамилию. Войдя в приемную, он спросил у сестры, как ему найти нужного человека.

Она нахмурилась, как будто вопрос ей не понравился, и сказала:

— Он живет на Блэкуэлл-стрит, совсем рядом с главной улицей, над сапожной мастерской.

Ратлидж поблагодарил ее и отправился искать Блэкуэлл-стрит. Она оказалась скорее переулком, а не улицей, узкой, отходящей под углом от площади. Сапожную мастерскую он нашел без труда, но удивился, увидев, что Берджесс живет в какой-то убогой лачуге. Никакой приемной рядом он не заметил.

Он постучал в дверь; спустя какое-то время ему открыл худощавый, когда-то красивый человек. Его налитые кровью голубые глаза и неряшливые седеющие волосы весьма красноречиво рассказывали печальную историю его жизни. И все-таки язык у него не заплетался.

— Что вы хотите? — спросил он.

— Мне нужен доктор Берджесс, — ответил Ратлидж.

— Он перед вами. Но я больше не практикую. Если вам требуется квалифицированная помощь, обратитесь к доктору Престону. Его приемная на главной улице; вы ее не пропустите.

— Но вы еще можете практиковать?

— Сэр, это вас не касается. Всего хорошего!

Ратлидж поставил ногу в щель, не давая Берджессу закрыть дверь у него перед носом, и сказал:

— Я только что от миссис Беннет.

Берджесс замялся:

— У нас с ней соглашение. Я лечу ее слуг, поскольку доктор Престон за это не берется, но больше никого. Ни друзей… ни врагов.

— Почему доктор Престон отказался лечить ее слуг?

— Если вы там были, мне не нужно вам рассказывать, кто находит там приют. Доктор Престон считает, что преступники и душевнобольные отпугнут от него других пациентов, хотя это полный вздор. Он сам их боится.

— Я приехал к вам, потому что мне нужно поговорить с вами об одном из ее слуг.

Берджесс снова попробовал закрыть дверь.