Докажи мне

А в груди все от какой-то необъяснимой боли надрывается просто! На глаза слезы навернулись, вот-вот грозясь на ресницах повиснуть. Но над чем она рыдать собралась? Почему губы дрожат?!

— Олег Георгиевич? — тихо-тихо позвала.

Отчего-то и желая освободиться, и боясь его разбудить (ну правда же, когда он нормально спал в последний раз?).

Ладно. Сама себя не услышала. Не очень и хотела добудиться? Но ведь спина уже у Даши затекать начала. Как нависла над ним, своими волосами укрыв голову, словно оберегая…

Глупо вышло! Ну вот что за заколка такая, что вылетела просто от того, что Дарья головой мотнула, пытаясь с лица пряди убрать? Безобразие какое-то!

Спина давал о себе знать все больше.

Даша попыталась отступить на шажок, в слабой надежде, что волосы выскользнут из руки Гутника… Не тут-то было! Он те так цепко держал!.. На пальцы умудрился намотать, что ли? Натянулись пряди, полковник нахмурился, но так и не просыпался.

Стоит ли его действительно будить? Честно, ей так захотелось вдруг дать Гутнику отдохнуть! Однако и торчать же она тут час или два не будет?

Да и ему скоро, наверняка, звонить начнут, напишут что-то, будут требовать ответа… Или Евгений придет, Гутник того отправил куда-то. И Николаю, еще одному своему подчиненному, задание дал, сказав, чтоб в конце дня отчет предоставили.

Вот тут, кстати, Даше стало немного… обидно, да. Значит, в дела ей погружаться нельзя, ничего говорить он тоже ей не собирается, а в волосы вцепился так, что она буквой «Зю» скрутившись, рядом, как статуя, стоит!

Мысли роились, словно их хаотичным ветром кидало из стороны в сторону! О чем угодно, казалось, готова думать, только бы не анализировать то, что болью пульсировало в груди. Потому что Даша не знала, что это…

Да, по уму если судить, Гутник и не должен ее в свои дела посвящать. Как раз понятна и логична его подозрительность и недоверие. Но Даше именно сейчас почему-то резануло этими мыслями…

Мама дорогая! Отчего хочется сесть рядышком, хоть и на пол, и положить голову ему на руки или на колени? Обхватить за пояс и… просто сидеть впритык слушая, как он дышит.

Это как-то совсем ненормально… И у Даши лицо уже горит от одних мыслей, руки трясутся, и ноги… Только тут страхом и не пахнет. Разве что она саму себя бояться вдруг начала и того, что внезапно нахлынуло неистово…

Он сидел, упираясь головой в руки, лишь едва повернувшись в ее сторону той стороной лица, которая не пострадала при взрыве. И хоть на скулах и подбородке Гутника лежали ее же волосы, спадая на плечи, Даша могла рассмотреть черты мужчины, не боясь, что он застукает ее за этим действием.

И… Может, лучше бы и не смотрела! Зажмурилась бы!.. Только глаза словно своей жизнью жили.

Потому что он ей уже не просто нравился! Это все было как-то больше и мощнее, чем недавно даже, вероятно потому, что сейчас он не хмурился и не сердился на нее, не кричал. Или нет?..

Даше хотелось бы протянуть пальцы и нежно обвести его бровь, прочертить эту жесткую линию скулы, напряженной даже во сне, челюсти. И наклониться, коснуться легким поцелуем сжатых губ… И с другой стороны лица повторить, потому что она не видела разницы: шрамы, рубцы… Не внешним взором смотрела.

И, если уж совсем начистоту, волосы свои забирать у него тоже не хотелось.

Это было вообще неуместно, совершенно. Ни в свете того, что она должна была по поручению вышестоящих выполнять, ни… ни просто так. Однако Даша не могла ничего поделать с этим огоньком, который вспыхнул у нее в груди пару часов назад и никак не желал затухать! Разгорался сильнее…

Почему он с такой болью сказал, что она поздно пришла?..

Моргнула, пытаясь стряхнуть мысли, на которые не знала ответа и понимания пока не было. Только острое ощущения шагов по некому незримому, необъяснимому краю… Тут разбираться иначе надо, вот что осознавала.

А он спать продолжал. И будить Гутника ей все еще не хотелось.

Но… вероятно, дома ему отдыхать будет удобней. Да и имеете право Олег Георгиевич на перерыв. Он из больницы так рано ушел! Прям разозлилась в этом момент на его начальство!

Вернулась назад на тот шажок, что отступала, потянула еще раз прядь. Держит… отрезать ту, что ли? Не хотелось. Мягко накрыла его кулак своей ладонью, как согревая мужскую руку, уговаривая беззвучно отдать, расслабить захват.

И минуты через две это сработало! Полковник словно выдохнул, его ладонь чуть обмякла, едва-едва пальцы отпустил, но ей хватило. Даша повела головой и высвободила локон… Руку его тоже не хотелось выпускать… Но как-то неловко вроде держать начальника за ладонь.

А потом достала свой телефон и набрала сообщение Жене, что полковнику надо домой. Этот его подчиненный, казалось, искренне ратовал за состояние шефа. У них даже был уговор: она станет следить и ему сообщать, если Гутник на себя рукой махнет. Ну вот Даша и написала.

Только, подозревала, что, спящим на работе, Гутник не хотел бы себя никому показывать. Так что надо его все же будить понемногу.

Осторожно скользнула ладонью выше по мужской руке, подбираясь к шее.

— Олег Георгиевич…