Дохлый таксидермист

Мне оставалось еще два года без вас.

Видите, это бывает, Женя. У вас, хотя бы, есть уважительная причина – вы воевали. Поэтому в этом вопросе вам полагаются скидки. Поверьте, это нормально. Никто и не ждет, что у вас все сразу пройдет, понимаете? И вы еще ничего так, на фоне некоторых. Поверьте.

Вы сможете заснуть?

Не уверены? Ну, давайте тогда поговорим. Наверно, лучше начать с плохого. Расскажите мне, как вы умерли. Что вы почувствовали?..

Чего вы, тут нет ничего такого. Если вам некомфортно об этом разговаривать, можно выбрать другую тему. Или вы боитесь, что мне будет неинтересно? Это чушь. Конечно, мне интересно. Рассказывайте.

О, кстати!

Мало того, что эта информация важна лично для меня, потому, что вы мой друг, и я беспокоюсь, как вы, она имеет стратегическое значение. Завтра расскажу, это слишком долго. Если вкратце, один мой хороший знакомый расследует серию убийств, и это дело связано с сотрудниками Министерства смерти. Он подозревает, что вы можете оказаться случайным свидетелем убийства.

***

– …и вот, она сказала, что его выпотрошили, – договорил Петров. – Ленина выпотрошили. Больше никаких имен не было, и кто выпотрошил, она не упоминала. Не представляю, зачем?

– Чтобы сделать чучело? Но это странно. Хотя, знаете, в этой истории все странно. Женя, вы зря отказались рассказывать Гансу. Ситуация слишком серьезная.

Мы говорили тихо, чтобы не разбудить Приблудного, чей богатырский храп добавлял беседе соответствующий колорит. Несмотря на не самую аппетитную тему, усталость брала свое – адреналин схлынул, и нам все больше хотелось спать.

Петрова, по крайней мере, уже не трясло, и он был в состоянии адекватно воспринимать действительность.

– Наверно, вы правы, – шепнул он мне. – Надо было сказать, но я не подумал. Решил, что дело касается только Лидии Штайнберг. Давайте напишем Гансу завтра с утра.

– Хорошо, – сказал я. – А теперь предлагаю еще поспать.

Мы завернулись в одеяла. Женя сразу закрыл глаза, а я какое-то время наблюдал за ним, после чего, убедившись, что он заснул, позволил себе прикрыть глаза и расслабиться. За ночь в сарае стало холодно и мерзко, но одеяло давало необходимое тепло, и я соскользнул в покой и безопасность.

Снилась Маруся, красивая, как в день моей свадьбы. Мы были в Ялте, гуляли по бесконечным пляжам, и это было так замечательно…

… скрипнула дверь, и я проснулся.

Сарай? Спящий Женька? Что происходит?

Сощурившись, я разглядывал неожиданную темную тень на фоне стены. Тень ощутимо пошатывалась и распространяла вокруг себя стойкое сивушное амбре. Постояв на месте, она прошла мимо меня и на мгновение склонилась над Петровым. Женя шевельнулся и глубоко вздохнул, просыпаясь – кажется, его разбудил запах. Я сощурился, пытаясь рассмотреть, кто там, и потянулся за футляром с пенсне. Нетрезвая тень мотнула головой в мою сторону и, определившись, коршуном пала на храпящего Ваньку Приблудного.

Храп прекратился.

– Красивый какой, – пропела тень, сжимая поэта в страстных объятиях. – Как дамасский клинок…

Раздался звук поцелуя.

После ответного вопля Приблудного не спал уже весь Ташкент.

Глава 7

08.07.1942

Москва. Место: данные изъяты

Имя: данные изъяты

Когда работаешь над большим и сложным проектом, тяжело сделать все идеально. Как бы ты ни старался, проблемы будут, и однозначно. Предусмотреть все мелочи и придушить в зародыше все досадные случайности практически невозможно.

Но еще тяжелее объяснить это дорогому начальству. Которое, конечно, орет не разбираясь.

– Телеграмма?! На столе?! У фашиста?!..

По правде говоря, у меня только запись. По памяти:

«МАДАМ СКАЗАЛА ЛЕНИН ТЧК ВЫПОТРОШИЛИ ТЧК МАВЗОЛЕЙ ТЧК ПОДРОБНОСТЕЙ НЕТ ТЧК ТАШКЕНТЕ НАДОЛГО ТЧК ИЛЬФ ПЕТРОВ».

Нельзя сказать, что это крушение всех надежд, но дорогой начальник орет так, как будто весь его гениальный план вот-вот накроется медным тазом. Борюсь с желанием отойти в сторону, чтобы не попасть под вопли негодования, но в сарае не так уж и много места. Надеюсь, что обойдется без рукоприкладства, а то я, кажется, забыл убрать со стола мой любимый разделочный нож.

По мнению начальства, виноват во всем, конечно же, я. Плевать, что исполнителя вербовал сам начальник, он в Ташкенте и на него не наорать. И вообще, он творческий человек и его нельзя торопить.

Чтобы не нервничать, приходится представлять процесс изготовления чучела вот из этого вот, вопящего. Потом руководство немного успокаивается и начинает разговаривать конструктивно. Выдает список с инструкциями.

Заглядываю в листочек. Так… так, лекарство, провоцирующее сердечный приступ… так, вот в такой дозировке… ага…

Кому?!

– А, может, лучше ликвидируем Ганса Гросса?..

– Да ты, наверное, идиот! – заявляет начальство. – Пока нас расследует фриц, мы хотя бы знаем, куда он копает! Так что давай, не выделывайся. У нас и так кроме… этого, – он кивает на листочек, и кажется, будто у него у самого язык не поворачивается назвать это имя вслух, – дополнительная проблема в виде Петрова и его дружка-еврея.