Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года

До сих пор Вахромцев сталкивался с Орловым лишь эпизодически — на каких-то совещаниях, при решении отдельных вопросов общеминистерского уровня. Ведь Орлов занимался всей «штабной» работой, а это неизбежно втягивало в круг его общения абсолютное большинство руководителей структурных подразделений Министерства безопасности.

Вахромцев знал об Андрее Нетровиче Орлове еще до того, как они познакомились друг с другом. Помощник председателя КГБ России, разумеется, был на виду. Особенно в то время, когда на комитет накатывались мощные волны грядущих потрясений. Созданная но инициативе Ельцина структура государственной безопасности России выстраивалась в русле политики российского руководства, неизбежно втягиваясь в те противоречия, которые возникали между Горбачевым и Ельциным. Августовский путч, ставший апогеем противостояния, но сути дела, предопределил дальнейший ход событий — развал страны, экономические потрясения, разрушение системы управления. Органы КГБ, в том числе российские чекисты, оказавшиеся в капкане политического противоборства, не позволили вовлечь вооруженных людей в пучину социального конфликта, сделали все для того, чтобы избежать кровавого сценария, как это было в Румынии или Югославии. Они смогли удержать общество от сползания в хаос и, но сути дела, предотвратили гражданскую войну.

Однако внутри госбезопасности события стали принимать драматический оборот. Выдача Бакатиным схемы прослушивающей аппаратуры в строящемся американском посольстве, попытка объединения органов КГБ с МВД, провалившаяся из-за принципиальной позиции Конституционного Суда, назначение Баранникова министром безопасности, непрекращающиеся проверки и расследования — все это вносило нервозность и сумятицу в деятельность органов, всегда гордившихся исключительным порядком и дисциплиной.

После ликвидации АФБ [41]и создания Министерства безопасности произошла первая большая перетасовка личного состава, разметавшая людей по вновь создаваемым подразделениям и положившая начало цепи реорганизаций на годы вперед. Начался неудержимый отток кадров и мучительный поиск форм работы в новых условиях. Правда, справедливости ради надо сказать, что министр безопасности Баранников, в прошлом возглавлявший МВД России, вопреки негативным ожиданиям не разрушил систему органов, хотя, пользуясь безграничным доверием Президента, мог это сделать без особых усилий.

СВИДЕТЕЛЬСТВО: «В 1992–1993 годах Баранников в будущность свою министром безопасности, фактически спас органы от гибели. В связи с этим я не могу забыть один эпизод. Однажды я зашел к Саше Серебрякову[42], а он только что вернулся от Починка и чуть не плачет. Спрашивает меня: „Что делать? Нечем выплачивать зарплату. Денег пет! А один деятель в Минфине, издеваясь, говорит, мол, мы КГБ разрушили, а теперь и Министерство безопасности додавим!“ Я говорю Саше: „Иди к министру“. Он пошел к Виктору Павловичу. Тот поднял трубку и быстро решил вопрос…» (Из воспоминаний Е.М. Бойкова, в 1992–1993 годах — начальника управления Министерства безопасности).

К подполковнику Орлову у полковника Вахромцева было двойственное отношение. С одной стороны, он казался ему умным, деятельным человеком, который внимательно выслушивал собеседника, говорил четко и аргументированно. Он производил впечатление компетентного сотрудника, инициативного и небезразличного к окружающим его вещам. Когда ему попадались документы, подписанные Орловым, всякий раз он находил их достаточно грамотными с оперативной и управленческой точек зрения. Да и как оно могло быть иначе — ведь Орлов когда-то работал в Инспекторском управлении — кузнице руководящих кадров бывшего Комитета государствешюй безопасности.

С другой стороны, Вахромцев испытывал некоторое предубеждение к Орлову, в основном под воздействием того, что ему приходилось слышать об Андрее Нетровиче от сослуживцев. Одни говорили, что он интриган и, работая помощником председателя Российского КГБ, был одним из тех, кто пользовался наибольшим влиянием на Иваненко, своего рода «серым кардиналом». Другие вспоминали, что Орлов был в дни августовского путча в Белом доме, а значит, как им казалось, был на стороне тех, кто призывал к всеобщему развалу. Да еще его видели вместе с Боннэр [43], этой…