Докричаться до небес

До “Пекарни”, где работала мама, я ехала погрузившись в невесёлые мысли. Смотрела на происходящее за тонированным стеклом, пытаясь понять почему Фил так отдалился от отца и сводит к минимуму общение, если его действительно любят. Думала и никак не могла найти хотя бы одно объяснение их цапанью. Родные друг другу люди практически не общались, а если это и случалось, то словно из-под палки. Даже в канун Нового года Фил хотел отправить отцу эсэмэску с поздравлением и передумал в самый последний момент. Спрашивать его об этом я не решилась, а слова Гурия поставили меня в тупик. Наверное, мое замешательство так явно отражалось на лице, что мама сперва потрогала мой лоб, спросила как я себя чувствую и только потом, услышав, что все хорошо, немного расслабилась. Гурия, стоящего за моей спиной, она увидела впервые и это тоже добавило волнений в ее копилочку, хотя я и рассказывала, что Фил нанял охрану. Для себя.

— Мамуль, меня Фил отпустил буквально на секундочку, — протараторила я, принюхиваясь к умопомрачительным запахам доносящимся из помещения, где под маминым руководством творили самые вкусные пирожные и не только. — Брауни?

— Да. Новый рецепт решили попробовать с девочками.

— Ой. Тогда их я тоже возьму! А еще твоих эклеров штук пятнадцать, корзиночек столько же, пончиков и… — посмотрев на Гурия, добавила десяток чебуреков и беляшей.

— Что это вас так на ночь глядя на сладкое потянуло? — спросила мама, недвусмысленно покосившись на мой живот.

— Мама! Просто ребят хочу угостить, а ты сразу.

— А чего тогда так покраснела, Доня?

— А ты бы не покраснела, когда тебе на такое намекают?

— Я ни на что не намекаю, — улыбнулась мама и с фирменными бумажными пакетиками пошла за только что испеченными пирожками и пирожными.

Ее не было всего несколько минут, но все это время в “Пекарню” приходили посетители. И с каждой новой трелью небольшой связки колокольчиков, прикрепленных над дверью, я смотрела на Гурия с нескрываемой гордостью — даже поздно вечером люди шли именно сюда. Кто-то за парой пирожков, кто-то оставлял заказ с доставкой на утро, но все без исключения спрашивали есть ли что-нибудь новенькое. И приедь мы позже, мамины экспериментальные Брауни нам бы не достались. Их буквально смели в одно мгновение. Разве это не было самым лучшим подтверждением моих слов?

— Донь, я тебе еще курников положила и слойки с яблоком и корицей, — сказала мама, передавая мне охапку пакетов.

— Спасибо, мамуль.

Обняла ее, пообещав позвонить и передать поздравления Алисе, помахала рукой и пошла на выход, буквально захлебываясь слюнками.

Мамина выпечка никого не могла оставить спокойным. Просто для каждого был нужен свой индивидуальный запах, вкус, консистенция. Да даже послевкусие и ощущение тепла и воздушности. Ни один мой знакомый человек, хоть раз попробовавший великолепие маминой магии, а по-другому это никак не назовешь, не говорил, что нашел что-то вкуснее. И забурчавшие желудки Димы и Гурия, надышавшихся этого концентрированного счастья в бумажных пакетах, стали чуть ли не музыкой для моих ушей.

— Ага! Попались! Я же говорила! — я ликовала, как маленькая девочка, наблюдая за двумя мужчинами. — Ладно, признавайтесь, что бы вам хотелось прямо сейчас?

— Чебурек, — выдохнул Гурий.

— И мне тоже, если можно, — сломался Дима. — И там ещё с корицей вроде что-то, да?

— Держите, — два чебурека перекочевали в руки охранников, а я раскрыла пакет со слойками и стала ладошкой нагонять их запах в сторону передних сидений. — Теперь я знаю одно суперсредство, против которого вы не можете устоять. Чувствую себя суперзлодейкой!

— Если это мой криптонит, то я согласен, — пробубнил Дима, зажимая чебурек зубами.

Одной рукой он рулил, а второй потянулся к брелку, чтобы открыть ворота. Створка поехала в сторону, машина медленно вкатилась на территорию клуба, а Гурий резко отложил на подлокотник свой пирожок, из которого сок потек по кожаной обивке.

— Дима, работаем.

Я даже не успела испугаться. Больше удивилась такой внезапной перемене, быстрым сухим фразам и негромкому металлическому щелчку.

— Подъезжай вплотную к стене. Маргарита, выходите слева и сразу же в клуб.

Гурий говорил все это, не отрывая взгляда от какой-то дорогущей машины, перед и позади которой стояли "Кукурузеры", похожие как две капли воды на наш. И буквально перед тем как Дима остановил машину из иномарки вышел мужчина, медленно распахнул полы пальто и так же медленно повернулся.

— Это отец Фила? — спросила я.

— Да.

Вообще, можно было ничего не спрашивать. Лицо мужчины, освещённое фонарями, практически под копирку повторяло все черты Фила, только с разницей в возрасте. И вместо того чтобы вылезти с левой стороны, как мне было сказано, я перебралась к правой, распахнула дверь и пошла к нему. Абсурд. Вся эта ситуация — полнейший абсурд. Гурий с Димой выскочили и быстро встали передо мной, остановившейся в паре метров от отца Фила.

— Марк Альбертович.

— Гуря.

Вроде бы и поздоровались, только выглядело это так, будто оба мужчины насмотрелись второсортных боевиков, где один мафиози, а второй отставной полицейский.