Доктор. 2.

— На случай, если мы облажаемся и за тобой не уследим. И от тебя только ДНК на анализ останется, – смеётся Араб. — В виде фрагментов. Ну там, палец, или ещё там что.

По мне, шутка дурацкая. Что я ему и сообщаю, добавляя:

– Хорошо, что я не нервный.

– Да ладно, я же вижу, когда шутить можно... – продолжает веселиться Араб. – На самом деле, тут три в одном. Первое -- пальцы и сетчатка. Это чтобы ты мог пользоваться помещениями базы, у нас все замки на биометрии.

О таких замках я уже знаю от Вовика, в банке отца Лены такие же.

– Второе, это действительно для идентификации, тьфу-тьфу, – Араб стучит пальцем по крышке стола. – Неприятно, но правило придумано не нами. И третье, это на случай твоего ранения, кровь. Должны же мы знать группу.

Араб сканирует мне сетчатку глаз и отпечатки пальцев, берёт у меня из вены кровь, зачем-то – образцы волос и ногтей, которые складывает в холодильник, стоящий в углу, и мы возвращаемся в машину.

В следующий раз останавливаемся уже у отдельно стоящего двухэтажного здания, не имеющего окон.

– Араб, на выход, – снова говорит с заднего сиденья в зеркало Саматов.

Араб выходит, обходит машину, выгружает нашего «пассажира» и они скрываются в здании без окон, а сам Саматов пересаживается за руль и финиширует возле следующего одноэтажного здания, имеющего вид жилого дома.

– Выходи, проходи, – кивает Саматов и идёт впереди меня, открывая двери каким-то магнитным ключом.

Пройдя по коридору, мы оказываемся в учебном классе на четыре посадочных места.

Саматов поворачивается лицом к камере, висящей в углу на кронштейнах, и громко объявляет:

– Дата ... сентября 20… года. Учебно-тренировочные занятия по подготовке объекта. Инструктор Сом. – Затем поворачивается ко мне и кивает на одну из парт, – падай. Будем разбираться.

– И учиться! – добавляет от двери запыхавшийся Араб, который, судя по дыханию, бежал за нами пешком. Потом Араб точно так же поворачивается к той же камере и повторяет:

– Дата ... сентября 20… года. Учебно-тренировочные занятия по подготовке объекта. Инструктор Араб.

– Ты там всё? – неопределённо указывает куда-то в сторону головой Саматов, глядя на Араба.

– Да. Все на месте были. – Араб проходит за самую заднюю парту, занимает место у единственного стационарного компьютера в помещении и начинает что-то очень быстро на нём выстукивать.

– Можно на ты, – кивает мне Саматов, располагаясь лицом ко мне на стуле верхом.

– Без проблем, – киваю. – Как вас звать по именам?

– Никак. Сом и Араб, – без эмоций отвечает Саматов, глядя мне в глаза. – У нас все данные по личному составу засекречены. И вопрос не в тебе. Просто вдруг ты через три года сменишь гражданство? Имеешь право. И устроишься на работу в армейскую разведку в той стране? А та твоя новая страна будет нам совсем не друг?.. Дальше понятно.

– А мы – последний рубеж лейтенанта Оноды. – звучит с задней парты голос Араба.

– А кто это, лейтенант Онода? – спрашиваю, чтоб понимать контекст.

– Да японец один, воевал один на Филиппинах до тысяча девятьсот семьдесят третьего года, тридцать лет после окончания войны. А в аэропорту Токио, по приземлении, три раза с трапа крикнул «Да здравствует Император!». Снискав славу милитариста и оголтелой военщины, – смеётся Араб из-за спины. – Типа образец воинского долга...

– Араб, либо садись рядом, либо не мешай, – спокойно смотрит мимо меня назад Саматов.

– Всё-всё! .. – доносится из-за спины из-под рук, явно прижатых ко рту.

– Начнём сначала. Мы не сможем тебя всё время охранять, как президента, – ровно начинает объяснять Саматов. – Сейчас тебе повезло: ты уже взят под охрану, приказ есть. Но по тебе лично, внутри нашей службы, ещё не присвоен статус. Ну, ранг персоны, – поясняет он, видя, что я всё ещё не понимаю. – Это максимум день или два. Поэтому, лично я сейчас уделяю тебе время почти что по высшему приоритету. Но скоро «дырка» с отсутствием статуса будет устранена, и статус тебе всё-таки присвоят. И поверь, ранг, равный президентскому, ты не получишь.

– А что это – президентский статус?

– Это охрана двадцать четыре часа в сутки с сопровождением, проверкой маршрутов и так далее.

– А жена Бахтина?

– Базировалась стационарно, никуда не надо было ездить, – качает головой Саматов. – Обычный парный пост. И ещё там было строго ограничено время нашего участия. Плюс хорошо защищённое помещение с капитальными бронированными дверями. Двери, если помнишь, в двух экземплярах, поскольку шлюз. Тебе такое и не снилось, ты же не будешь жить в четырёх стенах?

– Нет конечно... А какие вообще бывают статусы? Пытаюсь понять, чего ждать и на что можно претендовать.

– От президентского до тревожной кнопки в кармане, – коротко поясняет Саматов. – Это когда ты её нажимаешь, в течение пяти минут прибывает группа быстрого реагирования, ГБР, и решает твои проблемы.

– Это две полярные точки? – спрашиваю. Саматов кивает в ответ. – А между ними какие промежуточные варианты?

– Варианты сопровождения.

– Сом, а ты сам как думаешь, какой статус мне присвоят?