Доктор. 2.

Начальник отделения бросает взгляд на закрывшиеся за подчинённым двери и некоторое время смотрит на вещи, разложенные на столе. Беря то пропуск, то бумажник в руки и рассматривая в вытянутой руке.

Надо к окулисту. Вблизи уже мелкий шрифт с трудом читается.

Приказ о задержании активистов митинга отдавал сам министр. Лично. С одной стороны, это наверняка можно будет доказать. Тьфу три раза...

С другой стороны, этот пацан, попавший случайно, исключительно ради «палок», в число митингующих мог затесаться и не случайно.

Что с этого можно поиметь? Интересно, он родственник Бахтину? Допустим, да. Это плюс или минус? Фамилии разные. Не факт, что близкий. С другой стороны, кому попало личные визитки с мобильным номером не раздают. В лучшем случае — служебный городской. А то и вообще, «тумбочка» на первом этаже. Дозванивайтесь...

Если придумать, как его сейчас выпустить с намёком, личным, так, чтоб передал Бахтину. Что это — личная услуга, а не что-то иное. Как это сделать?

Полковник ещё некоторое время размышляет, когда дверь в его кабинет снова без стука открывается. Входит смутно знакомая по «генералке» женщина в форме советника юстиции в сопровождении двоих «бей-беги».

– Чем обязан? – удивлённо спрашивает начальник отделения.

– Советник юстиции Ахметова. — женщина в форме советника юстиции окидывает взглядом помещение, на секунду дольше задерживается взглядом на столе, на котором разложены чьи-то носимые карманные вещи, бормочет себе под нос «О, всё на месте», и дальше громко говорит уже в коридор:

– Понятые, пожалуйста, пройдите сюда.

Входят ничем не примечательные мужчина и женщина средних лет.

— Полковник Сериков, у вас на столе вещи. Чьи они? – спрашивает женщина в форме советника юстиции, включая видеофиксатор над правым карманом.

— Принесли в рамках исполнения служебных обязанностей.. – спокойно отвечает начальник отделения.

(«И ведь даже от ворот не позвонили, не предупредили», – мелькает мысль. Сериков не в курсе, что возможность этого звонка была изначально проработана и исключена.)

– То есть, вы признаёте, что осведомлены о нахождении всех предметов, находящихся у вас на столе, в полной мере?

– Разумеется, -- хмуро отвечает Сериков, ещё не понимая, что происходит. И отчего задаются такие странные вопросы.

– Понятые, пожалуйста сюда, – женщина в форме берёт со стола по одному предмету, подносит их видеофиксатору на груди, сопровождая это каждый раз словами «Крупный план!» и откладывает их на другой конец стола.

– Полковник Сериков, вам известно где сейчас находится несовершеннолетний Александр Стесев, задержанный в тринадцать пятнадцать на площади Независимости?

– Внизу, в цоколе. – хмуро отвечает начальник отделения, никак не понимая, какую линию поведения выбирать.

– Пройдёмте.

_________

Женщина в форме, как у Бахтина, сразу подходит ко мне, осматривает меня со всех сторон, наклоняя мою голову и поворачивая её к свету разными сторонами. При этом тихо говорит мне на ухо:

– Я Ирина. Заместитель Олега Бахтина. У тебя всё в порядке?

Молча киваю в ответ.

Остальные стоят по ту сторону дверного проёма, отделяемого от помещения с «сержантом -программистом» железной решёткой в виде двери.

– Били? Угрожали?

– Нет, – чётко, но тихо произношу в ответ. – Достаточно вежливо обращались.

– Это хорошо, – с явной досадой и откровенным разочарованием говорит женщина. – Ну пошли.

Ирина ведёт меня на второй этаж вместе с полковником, в сопровождении «близнецов Бахтина». След в след за нами следуют какие-то мужчина и женщина средних лет, немного испуганные на вид.

Сержантов другие «близнецы» отсеивают где-то по дороге.

На втором этаже Ирина заводит всех нас в какой-то кабинет. Ирина кивает нам с мужчиной и женщиной на стулья у стены, сама садится в кресло за приставным столом и указывает полковнику полиции на стул напротив:

– Сериков, прошу.

«Близнецы Бахтина» немыми тенями остаются у входа.

– Итак, приступим... Представьтесь, пожалуйста, – обращается Ирина ко мне.

– Александр Стесев.

– Александр, пожалуйста, пройдите к тому столу. Это ваши вещи?

Встаю, подхожу и на столе обнаруживаю всё то, что у меня достаточно вежливо изъяли при «заселении».

– Да, мои.

– При каких обстоятельствах они у вас пропали?

...

Ирина ещё минут пятнадцать задаёт вопросы в таком стиле, что я невольно начинаю чувствовать себя невинно пострадавшим Христом, а полковника Серикова – как минимум предателем Родины. Или ещё чего похуже.

Судя по лицу и эмоциям Серикова, у него складывается точно такое же впечатление.

...

– То есть, вы согласны с тем, что факт задержания несовершеннолетнего вам был известен? – с хорошо маскируемым удовольствием в голосе спрашивает Ирина.

– Я не знал, что он несовершеннолетний, – качает головой полковник.

– Вот его пропуск, у вас на столе. С датой рождения. – она подносит пропуск к видеофиксатору на груди со словами «Крупный план». – Когда точно был задержан несовершеннолетний Стесев?

– Точное время нужно смотреть в журнале регистрации, – твёрдо отвечает полковник.