Доктор. 2.

– Индивидуальный график по каждому пациенту? Минимальная по времени, достаточная для ремиссии поддерживающая терапия? – резко выпрямляется в кресле, подвигаясь к столу, Котлинский?

– Ну, да... если я вас правильно понял.

– Хм... Это лучше, чем ничего. Если больных несколько, я согласен, что лучше не дать умереть всем. Но лечит дольше. Чем половину вытащить со скоростью звука, а остальных потерять... Принимается. – Котлинский хлопает ладонями по столу. – Как проект решения, годится. Тем более, как ты говоришь, давайте, цинично говоря, вначале ещё доживём до этого момента. Пардон за тавтологию. И Саня, вопрос финансов...

– Меня вполне устраивает эта цифра, – быстро киваю на три листа, которые он мне дал в самом начале.

– Меня не устраивает. Давай так. Я пока не знаю, как мы вообще официально оформим это «подвижничество». Но я, в отличие от тебя, с высоты опыта знаю правило: у уникального специалиста должны быть уникальные условия. Не сочти за корявый комплимент, это не он. Это моя оценка онкопрактики в НОВОЙ КЛИНИКЕ, как руководителя.

– Не понял, о чем Вы сейчас.

– Не перебивай. Давай так. Пиши, сколько ты в неделю зарабатываешь на мойке.

Делаю как он просит и подвигаю лист к нему.

– Это максимум или минимум? – спрашивает Котлинский, бросив быстрый взгляд на цифру.

– Это нынешнее средневзвешенное. По состоянию на сегодня.

– Вроде бы, ты же там больше зарабатывал?

– Больше зарабатывал, когда сам руками работал, – пожимаю плечами. – Сейчас взял двух сотрудников, восемьдесят процентом уходит им. Мне, как стороннему наблюдателю, остаётся двадцать. Вернее, как контролёру и руководителю, – поправляюсь.

– Саня, я прошу тебя сегодня же рассчитаться с мойкой. – серьезно говорит Котлинский, глядя мне в глаза. – Если хочешь, сумму за следующие двадцать недель я тебе выдам наличными прямо сегодня. Либо переведу на тот счёт, на который скажешь.

– Объясните, пожалуйста? – недоумеваю я.

– Если у нас есть шанс вылечить хотя бы пятерых в год с третьей стадией, как Анна, эти деньги не стоят того, чтоб микроскопом забивать гвозди, – кивает на сумму моих доходов на мойке Котлинский. – Ты же, по факту, продаёшь своё время? Вот давай это время у тебя куплю я. Авансом, чтоб тебе было спокойнее. А ты, вместо мойки, лучше ходи сюда вечером. И хоть одного пациента веди дополнительно.

– Дайте подумать секунду...

– Не дам.– Так же серьезно говорит Котлинский, так же глядя мне в глаза. – Тут не о чем думать. Без тебя на мойке справятся?

– Уже да. Процентов на девяносто.

– А если вообще не справятся, что будет? – продолжает задавать смешные вопросы Котлинский.

– Машины грязными останутся.

– А сказать тебе, что будет, если мы вылечим на трёх человек в полгода меньше, чем могли бы? – смотрит мне в глаза Котлинский. – Ты уверен, что это сопоставимые величины? Грязная машина с одной стороны – и неоказание помощи только потому, что ты на мойке?

– В таком разрезе не думал. – честно сознаюсь Котлинскому. – Как-то привык, что забочусь о себе сам. Что риски нужно сводит к минимуму. Любые авансы – это риски. Но правы вы, я не спорю...

– Хорошо, давай как бизнесмены. Напиши на листке, сколько за неделю у тебя потенциальных рисков на мойке. Учти, что можете испортить салон, что зальёте водой систему, ещё что-то такое. Да я сам со своим эскалэйдом попадал, – отвечает он на мою вопросительно поднятую бровь. – потому в курсе, что риски тоже есть!

Дисциплинированно пишу цифру, немного подумав.

– Нет, мне давать не нужно. – отказывается смотреть в цифру Котлинский. – Сам смотри. Теперь приложи свой недельный заработок. Он уже записан. Оцени стоимость риска на мойке. А теперь зачеркни риск и оставь только доход. Повторюсь, это – компенсация от клиники за твоё время, чтоб на работу ты ходил только сюда.

– Так, конечно, привлекательнее. – не могу спорить с очевидным.

– И чтоб не осталось недоговорок. Саша, специалист, который хотя бы одну онкологию в жизни вылечил успешно, без работы не останется. В нашем мире точно. Никогда и нигде. Даже если в НОВОЙ КЛИНИКЕ, тьфу-тьфу, ... не буду продолжать... Даже с финансовой точки зрения тебе лучше у меня практиковаться убирать эти опухоли. Особенно если мы возьмём не недельную перспективу, а хотя бы полугодовую.

– Мне нужно время передать дела на мойке.

– Без проблем. Никто не гонит. Тем более, до ожидаемого мной шквала, ещё нужно как минимум долечить Анну.

Я заметил, что природная скорость моих мыслительных процессов почему-то здесь периодически снижается. Возможно, какая-то разница в метаболизме. Сейчас был именно такой момент.

Когда я понял, что банально «торможу» в разговоре, я сконцентрировался и «досчитал» очевидную ситуацию до конца. С той скоростью, с какой надо.

Потому, окончательная оценка ситуации и окончательный ответ много времени не заняли.

Проблема в том, что я сам не чувствую, когда начинаю «тормозить». Надо обдумать, что с этим делать и как бороться.

Глава 22

Анна, оказывается, всё время нашего разговора сидит в приёмной и ждёт, пока мы закончим. Неудобно, не знал.