Доктор. 2.

– Пожалуй, согласен, – теперь осторожно киваю я.

– Ну а пациент, в отличие от шарлатанской хирургии, платит намтолько после получения результата. Не буду расписывать, что это значит, в подробностях – всё и так понятно.

– А почему вы назвали хирургию шарлатанской? – смеюсь. – Они скорее назовут шарлатанами нас.

– А тут всё просто, – неожиданно жёстко отвечает Котлинский. – По Анне, прогноз при традиционной методике был не выше двадцати процентов. Это значит, что из ста согласившихся на операцию в её случае, выживут только двадцать. Остальные умрут. Два к восьми. Все это знают, включая те клиники. Но это же не мешает им брать деньги авансом? Лично я считаю: если врач не может спасти восьмерых из десяти, на регулярной основе, из года в год; но при этом из года в год на регулярной основе берёт деньги со всех десяти, врача в нём меньше, чем бизнесмена... Ладно, ты это только никому не скажи, – неожиданно смущается Котлинский. – Это я между нами.

– Ну а что вас смущает в пяти тысячах? – спрашиваю. – Как по мне, весьма достойная сумма.

– Вот я рад, что у нас с тобой нет разногласий в этом вопросе, – с облегчением выдыхает Котлинский. – Понимаешь, твой результат ведь не принадлежит мне. А сложилось так, что продаю его я. По моему опыту, это всегда являлось причиной разногласий, чтоб сказать мягко. Если измерять в деньгах, рыночная стоимость твоей работы однозначно дороже операции, понятно почему.

– Я не думаю, что в нашей сфере мы в полном объёме можем применять рыночные категории, – отрицательно качаю головой.

– Да я с тобой согласен. Скажу больше! – горячится Котлинский. – Тут такое дело, пусть каждый платит, сколько может. Может заплатить двадцать процентов стоимости операции – пусть платит. Бог потом всё равно нам больше вернёт. Я сейчас никак не могу обосновать это с точки зрения формальной логики. Но это так, поручусь за это, – разводит руками Котлинский.

– Игорь Витальевич, я же вижу, когда люди говорят правду, – улыбаюсь. – Не нужно ручаться, я согласен.

– Ну тут такое дело, что оно бездоказательно, – смущается Котлинский. – Вот я жопой, что называется, чувствую, что нужно в первую очередь не цену ломить. И не о финансах думать. Тогда деньги в результате сами приложатся. Причем в таком количестве, как ты говоришь, что никто об этом мечтать не мог. А вот если изначально целью ставить деньги – это путь в никуда. По крайней мере, в медицине.

– Неожиданно такое слышать от Вас, – продолжаю улыбаться.

– А меня Барыгой прозвали не от того, что всегда под себя грёб, – признаётся Котлинский.

– А от чего? – мне становится интересно.

– От того, что у меня деньги всегда были. При этом, учился, как все. Родители – обычные инженеры на заводе, ничего особенного. Просто вёл себя, сейчас бы сказали, по понятиям. Вот Бог, если в него верить, всегда мне и воздавал. Но это тема такая, скользкая, я её много с кем не обсуждаю...

– Игорь Витальевич, спасибо за чай, мне пора бежать, – начинаю подниматься.

– Погоди. Минута. Приход денег в кассу от клиента ты можешь контролировать в любой момент, я тебе допуски давал.

– Да я вам и так верю, – пожимаю плечами.

– Забываю, что ты видишь неправду... Как насчёт раздела шестьдесят на сорок? – спрашивает Котлинский, и тут же поясняет, – тебе шестьдесят процентов, КЛИНИКЕ сорок. От всей кассы по каждому такому случаю. Забегая вперёд: да, я – акула капитализма, и своего не упущу... По крайней мере, попытаюсь.

Эти слова очень контрастируют с тем, что он говорил только что, потому говорю, что думаю:

– Я согласен даже на пятьдесят на пятьдесят. Мы же только что договорились, что между собой в этой теме деньги во главу угла не ставим. Я бы не хотел, чтоб мой партнёр был в неравном положении. Тем более, вы тоже делаете большую работу. Начиная от документарного прикрытия, создания условий, принятия всех рисков, неприятные для меня расчёты с клиентами и так далее.

Спорить не буду! – весело соглашается Котлинский. – Пятьдесят на пятьдесят. Тем более, у КЛИНИКИ расходов куча. Взять сейчас хотя бы управление молчанием онкодиспансера. Боюсь подумать, сколько туда засылать придётся... чтоб информационным потоком оттуда управляли мы, а не они или неконтролируемые слухи...

Глава 26

У Котлинского задержался, потому дальше снова бегом. Это входит в привычку. Учебный год уже начался, улицы снова заполнились пробками, бегом получается быстрее, особенно если в рамках одного района.

Да и бегать много, Сергеевич говорит, лично мне полезно.

В бассейне «выпахиваю» всё, с как можно большим прилежанием.

Вообще, когда встал вопрос нового распорядка с первого сентября, я всерьёз рассматривал, чем пожертвовать: школой или бассейном?

Как ни парадоксально, выбор не шуточный. И задуматься о нём вполне логично. Начать с того, что плавание уже приносит мне доход. В виде командировочных на соревнованиях и сборах за границей. С учётом моих особенностей, вход в сборную страны и дальнейшее чемпионство — вполне реальный вариант. А это совсем другие деньги, и достаточно быстро.