Доктор Аддер

– Привет, – произнесла она низким, притворно зловещим голосом. У Лиммита возникло впечатление, что эта барышня с равным удовольствием бы его оттрахала или сожрала (в буквальном смысле). Или сначала бы оттрахала, а потом сожрала. Вид у нее был какой-то детский, глаза и волосы – темнее вакуума, а кожа белая, бледная, почти фосфоресцирующая; от постоянного пребывания в подземелье, догадался он, серые тона в ее облике исчезли. Зубы напоминали зубцы маленьких десертных вилок. Девушка была одета в обычные для ЛА джинсы и кожаные ботинки, и от того же постоянного пребывания в канализации одежда выглядела поношенной, затертой до блеска.

– Привет, – откликнулся Лиммит, не найдя другого ответа.

– Здесь, – продолжил Друа, – мы расстанемся. Постараюсь встретить тебя на улице над этим местом, когда будешь возвращаться.

– Шевели ластами, – сказала Бандита, ухватив Лиммита за руку и пробежавшись пальцами к предплечью. – Мне не терпится поскорее в Зумпф вернуться. С тобой, ага.

– Как? – спросил Лиммит. – В смысле, как мы отсюда дальше спустимся?

Он не видел никаких выходов из комнаты, за исключением круглой дыры в потолке. Бандита подтолкнула его к стене, на которой было оттиснуто:

«УПРАВЛЕНИЕ ВОДНОГО ХОЗЯЙСТВА

ОКРУГА ЛОС-АНДЖЕЛЕС.

ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!»

Девушка стукнула по стене ногой, секция провернулась, разлетелись хлопья ржавчины, открылся чернильно-темный проем.

– Вперед, – пригласила она, убирая руку. – Я после тебя.

Лиммит перенес одну ногу через порог и осторожно пошарил ею там.

– Э-э, – промямлил он, – но… там же нет пола.

– Ты просто зажми нос, – рассмеялась девушка, – и прыгай.

– Ты что, сдур…

Лиммит развернулся и получил удар в живот, предназначавшийся его заднице. Споткнулся и улетел в черный проем спиной вперед. Глядя, как удаляется желтый прямоугольник света комнаты, из которой его только что выбросили, он увидел летящую следом в позе парящего орла девушку, подобную хищной птице, с улыбкой яростного наслаждения на лице. За ее спиной нарисовался Друа: социолог выглядывал из комнаты, держа газовую лампу и крича Лиммиту вдогонку что-то непонятное. Лиммита замутило от резкого прилива крови к голове, дыхание сбилось, прямоугольник желтого света закрутился, улетел вверх, пьяно вихляя, сжался в желтую визитную карточку, потом в игольное ушко… и исчез. Снизу шел поток теплого, резко пахнущего воздуха, слишком быстрый, чтобы Лиммит успевал ловить его. Полная темнота повергла его в панику; ощущение летящей за ним следом девушки, однако, сохранялось.

Спустя несколько истошных ударов сердца он врезался во что-то мягкое и влажное. Инерция столкновения увлекла его глубоко к центру неизвестной массы; затем, когда энергия поглотилась, Лиммит медленно всплыл через губчатую толщу к ее поверхности. Вокруг расходилась дрожь от столкновения тела девушки с той же массой. Вспыхнула лампа; Лиммит обнаружил, что девушка безумно ухмыляется ему из центра маленького кружка электрического света.

– Неплохой аттракцион, а? – проговорила Бандита.

– Господи, – вымолвил он, озираясь. Они стояли по колено в небольшом море, покрытом грязно-белой пористой массой. – Что это за штука?

– Сточный студень, – ответила Бандита. – Он тут везде, в подземельях Зумпфа. У нас тут был парень, его Джесс звали, реально башковитый тип, много всякого знал по науке и технике. Его папаша на Севере раньше работал, с какими-то научниками, а потом все бросил и спустился сюда. Джесс говорил, студень – это какой-то коллективный организм, вроде медузы, хотя медузы, я тебе так скажу, куда противнее. Джесс говорил, студень завелся в каком-то месте на Севере, которое называлось «Аляска», потом его занесло сюда, он постепенно скопился тут, в водопроводе, ну а оринджевские перестали им пользоваться. Студень ничего такого плохого не делает, просто плавает туда-сюда, в основном растет, ну, иногда умирает. Иногда его тут нет, а ты думаешь, что он есть, когда прыгаешь с яруса на ярус и ломаешь себе ногу или что; так Джесс и погиб, его размазало в кашу. Но некоторые говорят, студень специально с ним так поступил, сучара.

Лицо Бандиты на миг омрачили горькие воспоминания, затем печаль стерлась.

– Слышь, – предложила она, – а давай трахнемся? Лучше места, чем студень, не найти, говорю тебе. Он реагирует на тепло тела, Джесс называл это термотропным эффектом. Реальность ускользает, а тебе тепло, хорошо. Ну как, хочешь?

Она прыгнула на него, обхватила руками за талию, сбила с ног и опрокинула в студень. И осталась лежать сверху, глядя на него. Хватка девушки показалась Лиммиту чудовищно цепкой.

– А у меня есть выбор? – уточнил он.

Ее смех докатился, казалось, до самых дальних уголков Зумпфа. «Беспринципный я типок, – подумал Лиммит. – Такими темпами мы до Посетителя никогда не доберемся». Руки Бандиты вынырнули из-за спины, потянулись к пряжке его ремня и принялись за работу с ловкостью, выдающей значительный опыт.

– Боже, – пропыхтела она, – так бы тебя и съела с потрохами. Вы такие прикольные там, наверху.