Доктор Безымянный

Въ груди у меня кипѣло бѣшенство; я видѣлъ, какъ браминъ издѣвался надъ страданіями моей жены, мучилъ и терзалъ ее своими жестокими словами и чувствовалъ, что безсиленъ наказать его за это. Я терялъ голову отъ безсильной ненависти и не могъ облегчить душу ни словомъ проклятія, ни крикомъ ярости.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Съ минуту Рама молчалъ; онъ не былъ въ состояніи продолжать свой разсказъ, при одномъ воспоминаніи о страшной сценѣ, нѣкогда имъ пережитой, холодный потъ выступалъ у него на лбу.

-- Браминъ торжествовалъ,-- послѣ короткой паузы продолжалъ молодой ученый,-- Діармида молчала какъ убитая, а браминъ снова заговорилъ: "Наука браминовъ всесильна, она даетъ намъ неограниченную власть и позволяетъ подражать всемогущему Брамѣ, осуществляя то, что для другихъ невозможно. И сокъ растеній, и животный ядъ, и сама молнія являются страшнымъ орудіемъ въ нашихъ рукахъ. Видишь-ли, мы захотѣли, чтобы твой отважный, сильный Рама сдѣлался слабѣе и безпомощнѣе ребенка -- и вотъ стоило намъ примѣшать нѣсколько капель одного растительнаго вещества къ его пищѣ и онъ безсиленъ, онъ весь въ моей власти..."

Діармида, закрывъ лицо руками, безнадежно рыдала. Бѣдняжка чувствовала, что все погибло, что мы беззащитны передъ этимъ чудовищемъ въ образѣ человѣческомъ.

Это-же сознавалъ и я!... Боже, чтобы я не далъ въ этотъ моментъ, чтобы владѣть своими руками и раздавить эту подлую гадину, а послѣ умереть, но только отомстивъ за все.

Я сдѣлалъ послѣднее, отчаянное усиліе, кости мои затрещали, мускулы натянулись, но это нервное напряженіе не дало никакихъ результатовъ: всей моей силы воли не было достаточно, чтобы побѣдить силу яда браминовъ. Послѣ этой попытки я окончательно упалъ духомъ. Итакъ, я долженъ присутствовать, точно каменный истуканъ, при пыткѣ, которой подвергалась на моихъ глазахъ моя нѣжнолюбимая жена.

Нашь мучителъ, казалось, читалъ въ моихъ мысляхъ.

"Видишь, Діармида" со злобнымъ хохотомъ сказалъ онъ моей женѣ, "твой возлюбленный мужъ сдѣлалъ сейчасъ невѣроятное усиліе, чтобы стряхнуть съ себя это оцѣпененіе, но вся его энергія безсильна передъ нашей волей!".

Вдругъ нашъ ребенокъ проснулся въ своей колыбели и жалобно закричалъ.

Діармида, точно безумная, бросилась къ нему и прижала его къ своей груди. Въ этомъ движеніи было столько отчаянія, столько безысходной тоски, что это смягчило бы самое черствое сердце, но браминъ остался неумолимымъ. Служителямъ Брамы незнакомы никакія нѣжныя чувства, никакіе человѣческіе порывы кромѣ корыстолюбія и властолюбія. Они не знаютъ чувства привязанности и любви, все это они считаютъ позорными слабостями; ставъ внѣ общества, они ставятъ себя выше него.

"Слушай, Діармида," сказалъ браминъ, когда несчастная успокоила ребенка, "вотъ условіе, на которомъ твой мужъ останется живъ: ты сейчасъ съ ребенкомъ покинешь дворецъ".

"А онъ?" спросила несчастная, указывая на меня.

"Онъ останется живъ, ты можешь повѣрить моему обѣщанію, вѣдь я достаточно силенъ и могущественъ, чтобы не нуждаться во лжи. Впрочемъ, если ты все еще сомнѣваешься, я уничтожу это условіе и намъ не о чемъ больше говорить.

"Нѣтъ, нѣтъ, я согласна исполнить твое требованіе!"

"Въ такомъ случаѣ, садись къ столу и пиши, что я тебѣ скажу".

Діармида покорно присѣла къ столу.

-- "Пиши", приказалъ браминъ,-- "Я -- Діармида Руиджи -- добровольно навѣки покидаю этотъ дворецъ, на который обрушился гнѣвъ Брамы; всѣхъ тѣхъ, которыхъ я любила, постигло горе и несчастье; проклятіе тяготѣетъ надъ всѣмъ, что носитъ мое имя. Я бѣгу, унося моего ребенка, чтобы никогда не возвращаться сюда. Быть можетъ моя покорность судьбѣ смягчитъ гнѣвъ Творца вселенной.

-- Теперь подпишись полнымъ именемъ, приказалъ браминъ, когда молодая женщина послушно написала строки, продиктованныя имъ.

Діармида безпрекословно повиновалась.

-- Теперь можешь идти, ты свободна! сказалъ браминъ.

-- Куда? спросила несчастная.

-- Куда хочешь. Брамины, которыхъ ты обвиняешь въ жестокости, когда они исполняютъ волю боговъ, къ тебѣ милостивы: они не только не лишаютъ тебя свободы, не желая, чтобы ты знала нужду, даютъ тебѣ вотъ этотъ кошелекъ. Въ немъ находится алмазовъ самой чистой воды на 12 милліоновъ рупій. Возьми ихъ и знай, что браминамъ не нужны твои богатства.

Діармида машинально протянула руку и взяла кошелекъ.

-- А теперь уходи! Если ты будешь медлить, мнѣ, быть можетъ, не придется спасти жизнь Рамы Руиджи.

Зная, насколько жестоки и безпощадны служители Брамы, Діармида не посмѣла ослушаться. Горько рыдая, она нагнулась ко мнѣ и припала къ моимъ губамъ долгимъ, горячимъ поцѣлуемъ.

-- Прощай, мой обожаемый супругъ! простонала она, я ухожу навсегда, чтобы тебѣ даровали жизнь, ради тебя я обрекаю себя на вѣчное скитанье. Я никогда не забуду тебя, клянусь тебѣ въ этомъ, и твой сынъ выростетъ, благоговѣя передъ твоимъ именемъ и храня въ душѣ воспоминаніе о тебѣ!

Вдругъ, обернувшись къ брамину, она спросила:

-- А Рама будетъ знать, что только изъ любви къ нему я ухожу отъ сюда?

-- Къ чему это знать? насмѣшливо спросилъ браминъ.