Доктор Данилов в дурдоме, или Страшная история со счастливым концом

Насчет мух, она, возможно, преувеличивала, но работа в пятнадцатом отделении была отлажена идеально.

– Когда планируется выписка?

– Во вторник на следующей неделе, Святослав Филиппович.

– Не забудьте показать ее Снежкову перед выпиской.

– Непременно покажем. И кардиологу покажем, и эндокринологу… Комар носа не подточит.

– Будем надеяться, а то ваша Агуреева вот где сидит. – Святослав Филиппович черкнул ребром ладони по горлу.

– А я вот что думаю, – робко подал голос Аргунов, – вдруг она, эта ваша Агуреева, не дурью мается, а материал для какой-нибудь разоблачительной передачи собирает? Типа тайное расследование.

– Ага, и к кокаину приучилась для этого! – хмыкнула Марина Николаевна.

– Одно другому не мешает, – парировал Аргунов.

– Мне лично до этого нет никакого дела, – заявил главный врач. – Департамент ее навязал – пусть и расхлебывает. Тем более что в пятнадцатом отделении все в ажуре – и палаты, и сотрудники. Можно сказать – четырехзвездочный отель, а не отделение. Ты лучше мне скажи, почему твои больные сразу после выписки начинают строчить на тебя жалобы в департамент? Причем жалуются на одно и то же – на грязь, на грубость и на применение мер физического воздействия. Копии жалоб можешь взять у секретаря…

– У него этих копий на три папки! – поддел заведующий отделением физиотерапии и лечебной физкультуры Малышков, главный больничный острослов.

– У тебя, что ли, меньше? – огрызнулся, правда, без особой злобы, Аргунов.

– У меня меньше, – подтвердил Малышков.

– Ну, если бы я не отделением заведовал бы, а филиалом борделя, то на меня вообще не жаловались бы.

Аргунов тонко намекнул на «толстые» обстоятельства – в вечернее время отделение физиотерапии превращалось в нечто вроде элитарного клуба, где привилегированные пациенты могли проводить время в уютной, расслабляющей и умиротворяющей обстановке. Одни встречались с родственниками, другие – со жрицами (или жрецами) любви. Разрешалось буквально все, кроме азартных игр, крайне неблагоприятно действующих на психику. Вечер в одном из кабинетов физиотерапевтического отделения, не говоря уже о тусовке в спортивном зале, обходился в приличные деньги, но от желающих не было отбоя. Существовало даже нечто вроде очереди.

– У тебя в борделе были бы грязь и грубость… – ответил Малышков.

Он добавил еще что-то, но слова заглушил смех. Смеялись все, включая и главного врача. Аргунов, поначалу гневно раздувавший плохо выбритые щеки, не выдержал и тоже рассмеялся.

– Идем дальше, – вдоволь насмеявшись, скомандовал главный врач. – Хватит, хватит, дома досмеетесь… Делу – время, потехе – час. Следующий вопрос стар как мир – больничное питание. Что-то в последнее время участились жалобы на его качество…

Питание в стационарах организовано хитро. С одной стороны, организационное и научно-методическое руководство лечебным питанием – задача врача-диетолога. С другой стороны, кухней руководит не врач, а диетсестра больницы. По лечебным вопросам диетсестра подчиняется врачу-диетологу, а по хозяйственным – заместителю главного врача по административно-хозяйственной части. В результате, как правило, чувствует себя свободной и самостоятельной творческой единицей. Творческой, потому что при расчете норм и их закладке без творчества не обойтись. Особенно в психиатрической больнице, где лежат одни придурки, которым хоть вареную траву дай – съедят за милую душу.

Правой рукой диетсестры является старший повар, который непосредственно руководит приготовлением пищи. Готовую пищу получают на кухне, развозят по отделениям, подогревают и раздают больным буфетчицы.

Ни врачу-диетологу, ни тем более диетсестре на совещаниях главного врача с заведующими отделениями присутствовать не положено по рангу. За кухню на этих совещаниях приходится отдуваться заместителю по АХЧ Владимиру Васильевичу Беляеву, отставному подполковнику.

– Качество как качество, – проворчал Владимир Васильевич. – Можно подумать, что мы тут все первый день работаем…

Все работали далеко не первый день и прекрасно понимали обстановку. Ставки на больничной кухне невелики и даже с премиями не идут ни в какое сравнение с зарплатой поваров в кафе и ресторанах. А готовить ежедневно приходится немало – на тысячу шестьсот человек. Гастарбайтеров на больничную кухню не наберешь при всем желании из санитарно-эпидемиологических соображений. А ну как заразу какую-нибудь запустят! Приходится искать россиян, да еще с опытом работы – без опыта там делать нечего и с медицинской книжкой. Задача не из легких. И найти тяжело, и удержать непросто. Вот и приходится закрывать глаза на то, что вся кухня как один человек тащит с работы домой продукты. Тащат не таясь, в открытую, называя свою добычу «приварком».

Все больничные администраторы это знают, но дружно притворяются слепыми. Начнешь «возникать» – повара разбегутся. Не главному же врачу с заместителями прикажете к котлам становиться?