Доктор Дионов. Дело о вечности

Под картами, вдоль всей стены находились встроенные в стену застекленные полочки-витрины из того же массивного дерева что и стол, здесь было удобно положить указку или толстый красный карандаш для пометок. Полки не мешали дотянуться до карт, в них было много интересных сувениров: коллекция фарфоровых тарелок, с революционными росписями, вазы с патриотическими лозунгами, модели отечественных автомобилей. Но главный экспонат стоял ближе к шкафу с сочинениями Ленина – это модель бронепоезда. Как напоминание о славном боевом прошлом начальника. Над ним висела шашка – врученная ему в гражданскую войну за бои на Украине.

Картина будет не полной, если мы не упомянем четвертую стену. Входная дверь обшита изнутри сталью, чтобы враг не прострелил, обита ватой и мягкой кожей снаружи, чтоб никто не подслушал секреты. Слева от двери – кожаный диван для отдыха. Начальник так горел на работе, что нередко оставался ночевать в кабинете. Впрочем, обычно до полуночи он вызывал автомобиль и ехал почивать домой к жене. Или к любовнице, в зависимости от настроения.

Над диваном – картина маслом. Сюжет из гражданской войны. С другой стороны двери – огромный банковский сейф, изготовленный на Путиловском заводе. Там важные бумаги и последняя разработка германских ученых – автоматический ручной пулемет с запасом патронов. Над сейфом еще одна картина маслом – Москва, Кремль. Понятно, что кабинет на Лубянке – хорошо, а в Кремле – лучше.

Над картами висел портрет Дзержинского, а между окнами на постаменте стоял еще один бюст Ленина. Потому, всякий посетитель садился задом либо к Ленину, либо к Дзержинскому, тем самым невольно проявив неуважение к отцам-основателям. Никровляев не мог допустить такого промаха и осквернить сакральные образа своей непотребной позой, поэтому садился всегда боком.

Ну и портрет самого начальника – лысая голова с массивной челюстью, усы а ля Буденный. Широкие плечи, живот – все-таки человеку уже давно за полтинник можно и живот нарастить.

Ну а сам начальник, тоже сидел под портретом товарищу Сталину не спиной. Приняв на себя важную обязанность быть проводником воли Самого, сидел он не по центру, а немножко сбоку, так, чтобы старший товарищ и отец народов возвышался над его левым плечом. Ближе к сердцу!

– Товарищ Никровляев, – начал хозяин кабинета, разлив в два стакана по сто грамм водки, – Вы согласны, что порядка больше в таком государстве, где меньше свобод дается обывателям?

– Это глубокая мысль, Вилен Александрович, – согласно закивал младший лейтенант.

Они выпили и закусили бутербродами с колбасой.

– Например, – продолжил уполномоченный транспортного отдела, – когда ввели в нашей стране сухой закон, запретить водку пить – ведь стало меньше пьяниц, драк и убийств. А сейчас опять можно, пьют ведь, хулиганят, порочат советский строй.

– Это верно, мы с Ренатой как раз расследуем такое дело. Пьяная драка на стройке, убийство и безобразие.

– Милиция должна заниматься этой ерундой, а не мы, – буркнул Вилен Александрович, недовольный тем, что Никровляев перебил его философское рассуждение, и разлив еще по сто грамм, продолжил, – С другой стороны, опыт США показывает, что запрет на алкоголь порождает подпольную торговлю, возникают бандитские группы, мафия. Бутлегерство! А это значит, больше работы для наших органов.

– Точно, мы следим за этими бывшими нэпманскими кабаками.

– Знаю, как ты там следишь, из ресторанов не вылазишь, – товарищ Дышкин опрокинул стопарик и заел маринованным огурчиком.

– Налаживаю сеть осведомителей, – слегка поморщившись, Никровляев выпил водки, хотя предпочитал выдержанный дагестанский коньяк. Но с начальством о вкусах не спорят.

– Угу, – Дышкин взглянул на часы, – Где Рената?

– Она красит свой наган розовым лаком для ногтей, – с кривой ухмылкой профессионального ябедника произнес Никровляев.

– Ха-ха, опять? Совсем недавно красила уже.

– Лак плохо держится на металле – стирается, вот она и подновляет.

– А ведь симпатичная она бабец, а Никровляев? Ты её, уже?

– Ну что Вы, я с коллегами не балую.

– Это правильно! – серьезно сказал Дышкин.

Распахнулась массивная дверь кабинета.

– Разрешите войти? – запыхавшись, в кабинет ворвалась Рената.

– Опаздываем, товарищ Дамирова!

– У нас тут такое странное дело…