Доктор Фальк. Тайна серого монаха

Сидоров разглядывал Фалька крайне внимательно, словно видел доктора в первый раз. Фальк понимал, что урядник догадывается — Василий Оттович темнит и что-то скрывает. Но догадываться и знать наверняка — разные вещи. Тем временем Клотильда Генриховна поставила на столик между ними две чашки чая, настоянного на травах, две рюмки прошлогодней ягодной наливки, и добавила к ним блюдце кедровых шишек в меду. Проведя сии манипуляции, старая кухарка исчезла так же тихо, как появилась.

— Будь по-вашему, — отпив чай сказал Александр Петрович. — То, что я сейчас скажу, является тайной следствия. Об этом знают только следователь и я. Но в виде исключения расскажу вам. И поверьте — если эти факты где-то всплывут, то я точно буду знать, кто их разболтал. И тогда — пеняйте на себя. Усвоили, Василий Оттович?

— Усвоил, — сипло ответил Фальк.

— Платонов виновен. Это несомненно. Следы у дачи Шевалдиной оставил именно его велосипед — мы проверили. В ночь убийства у него отсутствует алиби — Петр Андреевич утверждает, что был один, дома. Но подтвердить этого некому. Также он говорит, что велосипед могли украсть…

— Простите, Александр Петрович, но ваш рассказ не тянет на «несомненно». Он действительно мог находиться дома… — Фальк запнулся, но продолжим. — Или даже где-то еще, не суть важно. А велосипед и впрямь мог увести настоящий убийца.

— Слушайте дальше, — оборвал его Сидоров. — При обыске на даче у Платонова мы обнаружили револьвер…

— После событий последних лет? Даже у меня в петербуржской квартире в сейфе лежит револьвер!

— А лежат ли у вас в сейфе архитектурные планы чужих дач, доктор Фальк? — поинтересовался урядник с видом карточного игрока, выложившего на стол победную комбинацию.

— Чужих дач? — переспросил Василий Оттович.

— Именно. Планы шести дач, принадлежащих самым богатым жителям Зеленого луга. Но если вам и этого мало — то вот последний аргумент. Также мы обнаружили полусгоревшее письмо. Восстановить его содержимое, увы, не удалось, но слова «Я все знаю» избежали пламени. Угадаете, чьим почерком они написаны?

— Веры Павловны Шевалдиной, — удрученно прошептал Фальк.

— Истинно так! — удовлетворенно кивнул Сидоров. — Теперь понимаете? Платонов — убийца. И когда мы добьемся от него признания и рассказа, зачем ему планы чужих домов — дело передадут в суд. И даже самый ушлый адвокат не сможет Петра Андреевича спасти от каторги.

В подтверждение своих слов урядник с довольным кряканьем выпил наливки, а затем азартно хрустнул медовой шишкой.

Василий Оттович знал как минимум одного адвоката, который в любом случае не стал бы спасать инженера Платонова, но не стал этого говорить. Вместо этого он встал из-за стола и вновь нервно заходил по комнате.

— Скажите, Александр Петрович, вам знакома бритва Оккама?

— Нет, — Сидоров с интересом подался вперед. — А что за бритва? И кого ей зарезал этот ваш…

— Оккам! Нет, это не орудие убийства. Скорее — философская концепция.

— Ууу… — расстроенно протянул урядник. — Это вы меня хотите носом в мою неученость ткнуть? Навроде — «куда лезешь со своими умозаключениями, темнота косорылая»?

— Да нет же! — раздраженно сжал кулаки Фальк. — Смотрите — один британский монах по фамилии Оккам придумал принцип, который в максимально простой форме выглядит так: «Не плоди сущностей сверх необходимого»!

— Это вы называете «простой»? — недоверчиво уточнил Сидоров.

— Да! Ну, или… Как же еще-то! Смотрите, самое простое объяснение, которое учитывает все имеющиеся обстоятельства, и будет верным!

— Ну, так а я что вам талдычу! Платонов и убил — самое простое и верное объяснение!

— Да нет же! Ваши улики только все еще больше запутывают!

— Это как?

— Очень просто! Скажите, у него был план дома Шевалдиной?

— Нет, — помотал головой урядник.

— Хорошо. Тогда зачем он полез именно к ней? Зачем убил?

— Ну, она про него что-то узнала и собиралась всем рассказать. Он ее за это морфием…

— Морфием! Да! Вы нашли у него морфий? Вы сказали — револьвер, планы, записка… — Василий Оттович размахивал в воздухе ладонью, словно нарубая каждое слово. — Да, это все чудесно! Но нашли вы морфий?

— Нет. Но у него мог быть только один шприц. Уколол генеральшу — и скинул от греха подальше.

— Допустим. Но что такого Шевалдина узнала, из-за чего ее нужно убивать. О планах чужих домов? Но как?

— Вдруг он их нес куда-то и рассыпал перед ней, — неуверенно предположил Александр Петрович.

— Вот! — ткнул в него пальцем Фальк. — «Вдруг»! Вы же сами уже не уверены.

— Я уверен, — обиженно повысил голос Сидоров. — Я просто не знаю, о чем шла речь в записке.

— Ладно, к черту записку! Но у него же есть револьвер? Да что там револьвер — для убийства сгодиться любая дубина или тяжелый предмет. Он мог даже задушить Веру Павловну в конце концов!

— Ну, это не факт, — фыркнул Александр Петрович. — У генеральши шея, что слоновья нога. А у инженера ручки ма-а-аленькие. Не сомкнул бы, на горле-то!