Доктор гад

– То ли ещё найдём, – проскрипел Рофомм. – Переверните обратно.

Когда они вернули тело в прежнее положение, он сдёрнул юбку с её ног и разрезал панталоны. Дирлис что-то вякнул, но при взгляде на коллегу тут же заткнулся. Разведя в стороны колени женщины, Рофомм согнулся, кривя свой красный рот.

– Дай угадаю, Шорл, ты с ней ещё не спал, – сказал он, а Дирлис замотал головой, схватившись пальцами за лоб. – Нагнись-ка и погляди.

– Ну и чего ты там хочешь увидеть? – осмелился съязвить тип из неотложки.

Рофомм, продолжая гримасничать, поднял на него чёрные от напряжения глаза.

– Жену между ляжек целуешь?

– К чему это вообще?! – возмутился молодой человек.

– А к тому, что теперь долго ещё не будешь. Погляди сам, раз Шорл не хочет, – он уступил место коллеге.

– Проблудь! – снова не удержался он, увидев, что хотел показать ему душевник. – Это же не она сама?..

– Не она, – качнул головой Рофомм. – Это секта.

Мирта Колнеа была из местечка под названием Земля Начальная. Мать зачала её вне брака, за свой «грех» она расплачивалась перед праведными. Мирта, будучи плодом этого самого греха, расплачивалась ещё пуще. Её изувечили как потенциальную грешницу, лишив возможности блудить, а остатки плоти сушили на солнце, которому поклонялись. Мирта в пятнадцать лет бежала из секты, работала в тёплых домах музыкантшей, а потом перебралась в столицу. Дирлис ей сильно нравился, она бы хотела ему отдаться, хотела бы за него замуж, но Мирта Колнеа была изувеченным, сломанным человеком. И вместо Дирлиса она выбрала бритву.

Душа не поддавалась обычным способам лечения. Если б её можно было вскрыть и прооперировать – или хотя бы увидеть, что там внутри, Рофомм мог бы ей помочь. Она была как мама с папой и как он сам. И поэтому Рофомм совершил ошибку многих молодых врачей, решив стать её другом. Он подолгу с ней говорил, обращая на неё больше внимания, чем на других пациентов, а ещё носил ей подсолнухи.

Дирлис, с которым она настолько боялась видеться, что решила вскрыть себе вены, вдолбил себе в голову, что Рофомм увёл у него даму и пользуется своей врачебной властью. И тогда Дирлис начал вредить. Он соорудил кляузу в Больничную дугу о том, что он, Головной студент медицинского отделения, считает соученика с кафедры душевного здоровья Рофомма Ребуса неуравновешенным профнепригодным вместилищем дурных привычек и нарушающим врачебную этику потаскуном до пациенток. Дирлис даже прибежал к нему домой похвастаться, что сейчас шеф-душевник Легцес читает нечто весьма замечательное и Рофомма в лучшем случае ждёт Гог, а в худшем – исключение. Беседа закончилась дракой, а на следующий же день Рофомм, весь в синяках и ссадинах (Дирлис был очень сильной тварью) сидел в кабинете у шефа.

– Я прекрасно знаю, что ты не трогаешь пациенток, Рофомм, – говорил Легцес. Его шеф любил, как и Равилу. – Но границы ты нарушил. Этого нельзя делать – иначе ты сгоришь, понимаешь? Уже горишь – у тебя уже все нутро белое от твоего порошка. Второй год интернатуры проведёшь на юге, будешь работать на гражданское население Серебряной Черты. Шеф-врач, омм Ирлус, проследит, чтобы ты не занимался тем, чем занимаешься здесь без присмотра родителей. А родителям твоим…

– Нет, – сипло охнул Рофомм.

– …я уже написал.

Пытаясь предотвратить катастрофу, Рофомм примчался в Акк, пока мать его сама туда не вызвала. Матери он боялся, хотя она ни разу в жизни его пальцем не тронула.

Она встретила его всемирным пинком, и молодой человек грохнулся перед ней на колени, не в силах разогнуться. Лирна запустила руку ему в карман и вытащила пузырёк с эритрой. Рофомм молча дышал, наблюдая, как удаляются её домашние туфли, и лишь когда мать покинула переднюю и уже была в зале, крича прислуге, чтобы приготовили комнату её сыну, он решился поднять голову.

Перегнувшись через деревянную балюстраду, за ним наблюдала Эдта. Она изрядно вытянулась за последние три года, что он её не видел, уже была, кажется, совершеннолетняя или что-то около того. Рофомм вскочил с колен и взбежал по ступеням. Конечно же, она была рада его видеть, думал он, обнимая её за талию и целуя в щёки. Почему-то хотелось поцеловать её за ухом и в шею, но он сдержался и ещё крепче прижал её к себе.

– Я по тебе скучал.

– Ничего ты не скучал. Ты ни разу не приехал в Акк. Ты бы не приехал сюда, если б не письмо твоего шефа, – сказала она, и Рофомм отстранился от девушки, не отнимая рук от её талии. – Я сначала думала, отдать ли его твоим родителям, но решилась.

– Да пошла ты, – прошипел он, оттолкнув от себя подругу детства.

За ужином отец запретил наливать ему вина и долго рассуждал о том, какое Рофомм безнравственное существо, наплевавшее на всемирную ответственность многих поколений благородных предков.