Доктор Кент (СИ)

Они были в сарае — помеси гаража и мастерской, где будущий доктор Кент частенько устраивал «Содом и Гоморру», по выражению его матери. Джонатан уютно умостил своё седалище на сложенных тракторных покрышках, а Кларк с повинной головой стоял напротив него. Впрочем, похоже, наказание откладывалось, а впереди был интересный разговор, как и всегда, когда у отца появлялся этакий хитрый огонёк в глазах.

— Почему? — этот вопрос маленький Кларк задавал часто, как и любой другой мальчишка его возраста. Джонатан поднял брови, состроив непонимающую гримасу, и Кларк послушно уточнил: — Почему скрывать? И почему особенный — тоже.

— Как водится в сказках, начну с последнего, — Джонатан размял в пальцах папиросу, но закуривать не стал: нечего мальцу привыкать к дыму. — Стало быть, мы уже рассказывали тебе, откуда ты взялся.

— С неба, — кивнул мальчик.

— Ага. Вот оттуда и твоя особенность. Ты это, как мать говорит, подарок от бога для нас был. А значит, и особенность твоя — божий дар. Может, разберёшься потом, в чём его суть, может, нет, то дело долгое. А вот почему скрывать — то штука похитрее. Помнишь, как жука-оленя в первый раз увидел?

— Ага.

— Не «ага», а «да». Ты зачем книжки умные читаешь?

— Да, папа.

— Ну вот. Стало быть, когда его увидел, что с тобой было?

— Я… — Кларк задумался на секунду. — Я испугался.

— Во-от, — удовлетворённо протянул отец. — А почему?

— Ну… он страшный был. Большой. Шевелился. Я такого никогда раньше не видел.

Джонатан наклонился вперёд и крепко хлопнул сына по плечу.

— В самый корень смотришь, сынок. Люди, понимаешь, такие… божьи твари, что боятся всего, что видят в первый раз и не понимают. Я вот ума не приложу, как ты так умудрился ключ согнуть.

— И ты боишься?

— Конечно, — отец солидно покивал. — Только не тебя. Боюсь того, как ты с такой силушкой будешь гвозди заколачивать. Не говоря про то, чтоб коров доить.

Кларк хихикнул, и Джонатан хмыкнул в ответ. Младший Кент подхватил, и несколько секунд в сарае звучал заливистый мальчишеский смех. Когда Кларк отдышался, он незамедлительно задал новый вопрос:

— Значит, меня будут бояться?

— Будут. Потому что не знают, кто ты такой.

— Тогда мне надо прятаться, — понятливо сделал вывод мальчишка. — А как?

Фермер хмыкнул, потёр переносицу, а потом начал рассуждать, по своему обыкновению, издалека.

— Ну вот, смотри. Способностей твоих у тебя много. Силён, как два быка, значит, через стенку видишь, потроха мои рассмотреть можешь. Об заклад бьюсь, как взрослеть начнёшь — ещё больше сможешь, так?

— Наверное, — Кларк картинно, «как взрослый», почесал в затылке, а потом улыбнулся. — Может, летать начну?

— Может, и начнёшь. Тут вопрос другой: что ты с силушкой своей делать будешь? Куда приложишь? Знавал я одного мужичка…

Тут Джонатан прервался, встал с покрышек и поманил сына за собой, на свежий воздух: курить хотелось немилосердно.

Они вышли из сарая, под вечернее небо, на рубеже которого, красиво оттеняя колоски на полях, догорал закат. Джонатан потянулся, крякнул, сделал несколько шагов в сторону от сына, чтобы оказаться с подветренной стороны, и с наслаждением закурил.

— Так вот, — продолжил он, разгоняя дым широкой мозолистой ладонью, — знавал я одного мужичка, Джонс была его фамилия. Сейчас он уже переехал куда-то, а раньше неподалёку от нас жил. Ничем особым он не выделялся из прочих, окромя одного: любую технику знал и ремонтировал. От радио да телевизоров до тракторов. Я к нему много раз ездил, и помогал ему, и научился кой-чему. А вот сейчас даже и не вспомню, как его звали — не то Рон, не то Джон… фамилию и то случайно запомнил, точно — не Джонс, а Джоннз. Вечно ему счета не на ту фамилию приходили, он ругался страшно, вот я и запомнил. Странный он был мужик, про семью да прошлое своё ни разу не говорил, да и пропал как в воду канул. Только дом пустой остался. И ро… лица, то есть, его не шибко припоминаю. А вот руки — помню. Как он свечи чистил, как с фрезой работал, как покрышки менял — до движения. Призвание у него такое было: технику чинить, смекаешь?

— Ему тоже нужно было спрятаться. Он, получается, за своим призванием спрятался, так? — Кларк был непривычно задумчив. — И мне, значит, так же нужно за делом своим… завернуться в него? Как в плащ. А какое у меня призвание?