Доктор, который любил паровозики. Воспоминания о Николае Александровиче Бернштейне

Расскажите о себе.

Вообще у меня было много глупостей. В 15 лет я собралась замуж. Хорошо, что эти намерения остались намерениями. Я всегда очень хотела стать учительницей и поэтому поступила в педучилище, а после его окончания поступила на вечернее отделение Ленинского пединститута. Пошла на вечернее, потому что я получила работу в очень хорошей школе и уже вела детей с первого класса! Мне так эта работа нравилась, что я ни за что не хотела уходить и поступила на вечернее отделение физмата. Я учила своих детей и училась сама. Начальную школу мы окончили вместе – я окончила институт, а они перешли в пятый класс. Видела потом их обиженные глаза, когда после урока у них я проводила урок в соседнем классе. Они до сих пор со мной, хотя мне уже 79 лет. И звонят, и приходят, как родные дети. Все, до сих пор.

Вы математику у них вели?

В молодости, лет в восемнадцать, у меня была идея, что я вытянусь в рыбку, но докажу теорему Ферма. Хотя я не могу сказать, что математика мне легко давалась. Я была математиком в школе, как говорили, хорошим, я и сама это чувствовала, но мне кажется, насколько бы я больше принесла пользы, если бы была преподавателем литературы в старших классах! Они бы у меня не проходили литературу, а знали и любили ее, потому что я сама читала и любила. Но меня убедил директор педучилища, что с фамилией, доставшейся мне от моего родного отца, Гольденберг, мне не дадут преподавать русскую литературу русским детям. Никуда не спрячешься от такой фамилии! А когда мои первые ученики окончили школу и стали студентами кто вуза, кто училища, я еще 10 лет была у них «жилеткой». Прибегали ко мне и выплакивали свои проблемы, причем не только девочки, но и мальчики… Что еще сказать о себе – в детстве читала запоем. Меня, первоклассницу, силком выгоняли на улицу, чтобы я хоть полчаса подышала воздухом.

Какие качества Николай Александрович хотел в вас воспитать?

Во мне? Вы знаете, он, мне кажется, очень мало об этом думал. Он считал, что людей воспитывают не родители и вообще не люди, а обстановка, в которой они живут. Я жила в такой обстановке, что из меня вышел человек, наверное. А вот брат… Отец вообще услал его из Москвы. Когда его в армию должны были взять, то отец пошел к военкому, объяснил ситуацию, сказал, что надо его оторвать от компании, и попросил ему устроить досрочный призыв. Но не повезло. В армии оказался врач, который когда-то у отца учился, и он спросил у брата, не родственник ли он Николая Александровича Бернштейна. Тот ответил, что родной сын, и тот, дурак, решил отцу сделать приятное, нашел какую-то бумажку, из которой следовало, что брат прохождению воинской службы не подлежит.

Это после школы было?

Да, и через несколько месяцев брат вернулся домой. Он окончил училище 1905 года[27], и его по распределению отправили из Москвы. Отец ему сказал: «Езжай, отработай три года, как полагается, а потом возвращайся».

Так он рисовал? Училище 1905 года – это же художественное училище в Москве.

Да. И когда он приехал в отпуск, то посмотрел-посмотрел на нашу жизнь и сказал: «Я не понимаю, как вы живете в этой скаженной Москве». Это он – коренной москвич! Присылал мне все статьи о нем, которые в газетах печатались[28]. Он жил в болгарском поселке Междуреченск. Этот поселок образовался таким образом: в то время, когда у нас не хватало бумаги, Хрущев сдал землю болгарам в аренду на 25 лет. Когда 25 лет подходили к концу, болгары стали хлопотать, чтобы им продлили аренду. Были противники этого, которые считали, что такая аренда наносит урон экологии края, и выступали за то, чтобы аренду не продлевали. Брат был активным противником продления аренды, и в него даже два раза стреляли. Вряд ли хотели убить, скорее попугать. Но один раз убили его любимую собаку, овчарку.

Он там жил все время?

Он категорически отказался возвращаться в Москву.

Там у него семья была?

Жена [Бернштейн (Горпинич) В. Ф.] умерла раньше него от онкологического заболевания. Дочка Наташа [Ковалева (Бернштейн) Н. А.] замужем, у нее сын [Ковалев Н. И.]. Теперь они живут в Германии.

Расскажите о своей маме. Где они познакомились с Николаем Александровичем?

Моя мама Наталия Александровна Гурвич училась с моим родным отцом [Гольденберг И. З.] в одном классе.

В Москве?

Нет, в Ростове-на-Дону. Дедушку [Гурвич А. А.] туда направили вытягивать из прорыва какой-то оборонный завод. После окончания школы, а тогда была девятилетка, дедушка ее как «путную» отпустил в Москву. Маме всегда хотелось быть врачом. В Москве они с отцом в тот год оба поступили в университет, а я тогда была уже в пузе. А когда мне было полтора года, мама, долго не думая (мама была очень решительная женщина), взяла меня под мышку и ушла от мужа к своим родителям.