Доктор Кто. Герои и монстры

Мальчик, лет десяти от роду, выглядел больным. Лицо его было бледным и отрешенным. Он уселся на высокий стул и, казалось, совсем не слушал говорившего рядом старика. Эдвард Хардиман объявил, что приходится ему дядей. У него были редкие седые волосы и костюм, видавший куда более лучшие виды. Но, судя по всему, номер привлекал к себе немало внимания и пользовался большим успехом. Хардиман объяснил публике то, о чем Джек уже был наслышан.

Этот мальчик — «Удивительный Энтони» — умел прозревать будущее. Он говорил о грядущей войне — о вооруженном противостоянии, в котором погибнут тысячи. Он рассказывал о том, что через сто лет появятся машины, которые смогут совершать миллионы вычислений в секунду.

Это был красивый номер… По крайней мере, Джек надеялся, что это всего лишь номер…

— Сотня гиней! — объявил Хардиман, помахав, по всей видимости, тем, что было пачкой банкнот. — Повторяю, сотня гиней тому, кто задаст Удивительному Энтони вопрос, на который тот не сможет ответить. Это предложение я делаю каждый вечер уже целый месяц. И до сих мор моя сотня гиней со мной… Я вас слушаю! — Хардиман указал на женщину, махавшую рукой из зрительного зала. — Только предупреждаю, спрашивайте только то, что знаете точно, — за последний месяц мы уже достаточно насмотрелись на растерянных людей.

— Когда мой день рождения? — спросила женщина.

Мальчик поискал ее глазами… широко распахнутыми глазами, как отметил Джек, разглядывая его в бинокль, — глазами, в которых угадывалась чудовищная скука.

— Двадцать пятого июля, — ответил мальчик тонким голосом, облетевшим притихший зал. — Год рождения — тысяча восемьсот пятьдесят седьмой.

— А мне она сказала, что ей двадцать один! — с притворным гневом объявил мужчина, сидевший рядом с женщиной.

Та хлопнула его по плечу, и публика взорвалась смехом.

— Кто-нибудь еще? — спросил Хардиман.

— Как он это делает? — закричал кто-то из зала.

— Действительно, как? — спросил Джек сам себя.

Зал притих.

— Я уже объяснял, — ответил, наконец, Энтони. — У меня есть друг. Невидимый друг. Он всегда со мной, но, кроме меня, его больше никто не видит. Сам я знаю немного, но мой друг знает все и подсказывает мне ответы. Вы не можете его услышать — только я…

— Как зовут твоего друга? — спросил кто-то.

Сверху было плохо слышно. Джек перегнулся через парапет ложи и принялся еще пристальнее разглядывать людей на сцене. В свете софита две одинокие фигуры отбрасывали четкие тени на задний занавес. Но что это — неужели игра света? Джек ясно увидел, что теней было три.

— Моего друга зовут Лофорам.

Джек прищурился.

— Ну, конечно же!

Он вскочил на ноги и воскликнул, стараясь перекричать шум в зале:

— У меня есть вопрос! И, полагаю, сегодня я заберу вашу сотню гиней!

— Очень хорошо, самонадеянный американский джентльмен в ложе, — прокричал Хардиман в ответ. — Я вас слушаю, сэр, — каков же будет вопрос? Только предупреждаю — деньги вам точно не достанутся.

— Я так не думаю, — ответил Джек. — Скажи мне, Энтони, — я очень хочу это знать, — как я умру?

Публика умолкла. Мальчик выглядел озадаченным. Он потряс головой, словно к чему-то прислушиваясь, затем ответил. Но ответил таким тихим голосом, что Джеку его было едва слышно. Хардиман раскрыл рот от удивления.

— Я не расслышал, — прокричал Джек. — Что ты сказал, Энтони? Скажи еще раз — как я умру?

Мальчик поднял на него свои широко распахнутые глаза. В них была грусть и одновременно страх.

— Я не знаю, — робко ответил он дрожащим голосом.

У «дяди» Эдварда Хардимана не было ста гиней. Номер Энтони приносил много денег, но Хардиман почти сразу все спускал на выпивку и азартные игры. Чтобы получить свой выигрыш, Джек с удовольствием встретился бы с ним после представления. Но Джек был не настолько глуп, чтобы ждать конца представления.

Поэтому, когда номер закончился и Хардиман поспешно выходил через заднюю дверь, таща за собой бледного несчастного Энтони, Джек был уже там.

— Так и знал, что встречу вас тут! — сказал он.

Хардиман дернулся в попытке убежать. Но не тут-то было! Джек швырнул его к кирпичной стене и крепко прижал.

— Как я понял, сотни гиней нет?

Хардиман не смог ничего ответить, поскольку рука Джека крепко сдавила ему горло.

— Но это не страшно. И знаешь, почему? Потому что мне не нужны деньги.

Джек ослабил хватку, и Хардиман осел на мокрый тротуар. Энтони глядел на них, не проронив ни слова.

— Полагаю, ты предвидел это, мальчик, — сказал ему Джек, помогая Хардиману встать, — но даже не пытался сбежать. Думаю, твой дядя этого не одобрит. Кроме того, я догадываюсь, что голос в твоей голове — твоего друга Лофорама — кричал тебе, чтобы ты бежал. Потому что он знает, что случится дальше, правильно?

Джек схватил Энтони за руку и притянул к себе поближе.

— Только это не «он», а «оно». И это «оно» — довольно отвратительно.

— Что вам нужно? — заикаясь, спросил Хардиман. — Если не деньги, то что?