Доктор Кто против Криккитян

– А что это была за битва? – спросил он своего визиря, скакавшего бок о бок. Визирь Бастрабон был молод и честолюбив, его живейшим образом интересовали злодейства и их свершение. Он надеялся улучшить свой пангалактический рекорд по количеству крестьян, единовременно насаженных на копье с одного удара, и в эту ночь ему перепал прекрасный шанс попрактиковаться.

Он подошел к своему господину.

– Это была битва за Лузерваль, о Великий Хан! – провозгласил он и отсалютовал ему мечом из ножен.

Хан сложил руки на груди и, опершись на коня, бросил взгляд в сторону сечи.

– Теперь я уже одну от другой не отличаю, – вздохнул он. – Так мы победили?

– О да! Да! Да! – воскликнул визирь с гневной гордостью. – Вышла великая победа! Клянусь! – добавил он на всякий случай и еще раз взмахнул мечом.

В сгущающихся сумерках Хан прищурился и прошел мимо выкопанной в земле ямы с кострищем, над которым поджаривали Доктора.

Как заметил Доктор, обычно злодеи были кошатниками. Сам он предпочитал скорее собак, и поэтому такое пристрастие его удивляло, но кое-какие зачатки логики отыскать в наклонностях злодеев все-таки было можно. Когда вы постоянно заняты, продумывая план мирового господства в своем тайном логове, у вас нет времени на выгул собаки. А вот кошку на время тестирования смертоносного гиперболоида можно и препоручить со спокойной душой самой себе – справится, не пропадет.

Великий Хан однозначно был кошатником. В нем самом было достаточно много от льва, как плохого (агрессивность, неприятный запах изо рта, когти), так и очень хорошего (смелое сердце, плюшевая грива, прекрасный певческий голос). В настоящее время Хан собирал останки своего канцлера-ренегата.

– Прошу прощения! – обратился к нему Доктор как можно более бодрым голосом, вися над огнем вниз головой.

Великий Хан оторвал взгляд от ушедшего в расход канцлера и хмыкнул. Если таким вот банальным образом Доктор надеялся завязать разговор, то это никуда не годилось.

Великий Хан рыгнул.

– Забавная вещь произошла со мной по дороге сюда… – неустрашимо продолжал Доктор.

Облизав остатки мяса с кости канцлера, Великий Хан разломал ее пополам и глянул многозначительно на острый ее конец.

– Короче говоря, – продолжал доктор, – я ищу что-то вроде тотемного столба. Знаете, это не такая длинная история. – Он собирался сказать больше, но тут метко брошенный кусок черепа ударил его по голове.

Вознагражденный наконец молчанием, Великий Хан сосредоточился на том, чтобы вылакать костный мозг из локтя канцлера. Вкус его в итоге разочаровал.

Из клетки за ним наблюдала маленькая птичка. Почувствовав, что его осуждают, Хан вынул ее из клетки и швырнул в огонь – уж это научит ее быть порядочной птицей! Затем он подошел к своему любимому креслу и сел в него, расположив ноги поближе к огню.

Он наслаждался минутами тишины, а их всегда было мало, и они были столь хрупки.

Визирь Бастрабон попятился, наблюдая, как последний из его кузенов исчезает у Хана в горле. Кузена он любил, но сейчас был явно неподходящий момент, чтобы об этом Хану напоминать, ибо тиран был не в настроении. Тоска бесконечных побед в завоевании чего бы то ни было, равно как и несварение желудка, вызывали у него хандру.

– Бог ты мой! – Хан снова рыгнул. – Двадцать лет кряду побеждаю – и вот теперь начинаю думать, что в жизни должно быть что-то еще. – Он повернулся на бок, приподнял разорванную и окровавленную тунику, расшитую золотом, и уставился на свой мохнатый животик. – Вот, потрогай, – сказал он визирю. – Как думаешь, не шибко ли отрос? Может, мне спортом заняться?

Визирь уставился на брюхо Великого Хана со смесью благоговения и нетерпения.

– Не думаю, – протянул он. – Нет-нет, это вам совсем ни к чему. – Взмахнув лапой, Бастрабон подозвал слугу и велел тому принести карты. Слуга справился, правда, упав на бегу, и визирь, хмыкнув, вырвал планы великого похода из трясущихся рук подносилы.

– Теперь, о Великий Хан, – молвил он, расстилая карту на спине другого своего раба, специально склонившегося для этой цели, – мы должны продвигаться к островам. Если закрепимся там и уничтожим тот тотем – вскоре завоюем весь мир!

– Нет, ну ты только глянь, – не унимался Хан, зажимая жировую складку меж двух когтей. – Как думаешь…

– Великий Хан! – прервал его визирь. – Мы находимся на пороге захвата мира! – Он ударил по карте ножом, нечаянно проткнув слуге-столику левое легкое.

– И когда захватываем? – спросил Великий Хан, нахмурившись.

– Завтра! – Бастрабон раздраженно вскинул лапы. – Мы начинаем уже завтра!

– Видишь ли, завтра будет трудновато, – протянул Хан. Он надул щеки и задумался. – Дело в том, что на следующей неделе у меня лекция по технике бойни в Зумаре, и я тут подумал, что завтрашний день потрачу на подготовку к ней…

Визирь удивленно уставился себе под ноги, когда слуга, на котором лежала карта, вдруг медленно осел наземь без признаков жизни.

– А отложить никак нельзя? – воскликнул он.

– Ну, мне за эту лекцию уже заплатили, причем немало, так что не выйдет.

– А в среду?

Великий Хан вытащил из-под туники свиток и, покачивая головой, проглядел его.