Доктор мечты

Мне отчаянно хочется повторить то, чем мы поделились вчера, хотя я никогда в жизни не чувствовала себя такой виноватой. Конечно, Рис одинок. Очень одинок. С его недавней бывшей у него все кончено, и они общаются в основном через адвокатов. Но формально он все еще женат. И он все еще мой босс. Добавьте к этому тот факт, что я даже не знаю его возраста и что он уже отец — вдруг у родителей Теодора есть шанс снова быть вместе, а я ему все испорчу? Я почему-то сомневаюсь в этом. Эти двое не должны быть вместе с тем количеством яда, которое они извергают друг на друга. Масло и вода. По крайней мере, так я пытаюсь себе внушить.

В два часа дня я собираю свои вещи и готовлюсь к тому, что Линда возьмет их на себя. Несмотря на то, что официально мой рабочий день заканчивается в два, я всегда стараюсь быть рядом с Теодором в три, но сегодня не могу. Я всегда подвожу его до клиники, и после того как Линда, вечерний администратор, приветствует его, я возвращаюсь домой. Первый чек за мою работу пришел несколько дней назад, и они действительно платят мне за дополнительные часы. Так что я с большим удовольствием перекушу в Старбаксе и съем кекс по дороге в школу Теодора.

На самом деле, я немного расстроена тем, что не увижу Теодора сегодня. Мне кажется, он начинает оттаивать.

Линда заходит в клинику — ей шестьдесят с небольшим, одинокая женщина, носящая униформу из кошачьих свитеров и давешнюю вьющуюся стрижку, — и мы молча обмениваемся романтическими книгами под стойкой регистратуры, как дилер и наркоман.

— Твоя последняя книга была просто фантастической, очень сексуальной, — подмигивает она мне за своими толстыми очками для чтения. Я знаю, что Линда, должно быть, одинока, потому что каждый раз, когда мы встречаемся, она говорит со мной на ухо в течение тридцати минут. Я давно собиралась спросить ее, не хочет ли она выпить кофе в выходные, мне бы тоже не помешала компания. От одного вида ее улыбки над книгой у меня сердце замирает.

— Чего я точно не могу сказать об историческом романе, который ты подарила мне на прошлой неделе. Ну что ж. По крайней мере, теперь я знаю больше о Первой мировой войне. — Мы оба хихикаем. Я беру свою сумку и собираюсь выйти за дверь, когда слышу позади знакомый голос.

— Остановись.

Я так и делаю. Не потому, что я послушна — хотя я и послушна, — а потому, что его голос обладает чем-то таким, чего нет ни у кого другого. Такой властью, которая заставит тебя сделать практически все. Я чувствую, как вибрирует мой позвоночник, когда он делает длинные шаги ко мне, но я не оглядываюсь. Предвкушение — часть нашей игры. Я приветствую его.

Я чувствую, как его дыхание щекочет мою разгоряченную шею, а колени поджимаются.

Только не перед Линдой, думаю я, затаив дыхание. Давай сохраним наши секреты.

— Куда это ты собралась? — шепчет он.

— Линда здесь, — предупреждаю я. Его рука находит мое плечо и крутит меня на месте.

— Мне плевать. Куда ты собралась без машины? Кто тебя возит?

Святая, собственническая, мудацкая горячность. Еще одна пара трусиков рассыпается в прах. Я делаю вид, что проверяю часы. Я одна из немногих в моем возрасте, кто до сих пор ходит с часами — они достались мне от бабушки. Это винтажный браслет-штучка, который напоминает мне о более романтичном периоде, в который я хотела бы попасть. Я знаю, что Линда следит за каждым нашим шагом, и я ненавижу это… но в то же время мне это нравится. Нелепо? Согласна.

— Убер, — дергаю я подбородком.

— Садись в мою машину и жди. Я буду там через пять минут.

— Я справлюсь с Убером.

— Никто не утверждал обратного, Чудо-женщина. Мы едем на машине. Это заявление, а не просьба. А теперь двигайся, — наклонив голову, он жестом велел мне выходить.

Его машина припаркована перед окном его офиса, так что он всегда может проверить ее. Она стоит в задней части здания, так что пациенты не видят, что их милый доктор мечты, педиатр водит монстра за миллион долларов, который выглядит опаснее, чем если бы вы окунули ноги в огонь.

Черный спортивный автомобиль подмигивает мне, все его сексуальные изгибы и глянцевая отделка привлекают внимание. Я стону и смотрю, как пассажирская дверь скользит вверх, словно Бэтмобиль, и закатываю глаза на глупую дорогую игрушку. С любым другим мужчиной я бы посмеялась над этим автомобилем с синдромом маленького члена. Но с Рисом я точно знаю, почему он водит эту машину. Чтобы позлить Стейси. Это должно, по крайней мере, заставить меня не хотеть спать с ним.

Но этого не происходит.

Не происходит, потому что часть меня — непрактичная, нелогичная часть — отчаянно хочет верить, что у него есть причины относиться к Стейси так, как он это делает.