Доктор, почему Гарри Поттер? Персонажная психология в жизни

Гремучую иву в Хогвартсе специально посадили у входа в туннель, чтобы никто из учеников не мог попасть в воющую хижину, пока там находится Римус Люпин. Ему было очень плохо. Превращения были ужасны. Поскольку кусать ему было некого, он кусал и грыз самого себя. Друзья Люпина обо всем догадались, не хотели оставлять его одного и потратили много времени, чтобы стать анимагами и научиться превращаться в животных. После этого они смогли вместе гулять по ночам в окрестностях школы, правда, рискуя быть замеченными и причинить вред ученикам. И за это Люпин даже спустя много лет винит себя.

Возьмем, к примеру, человека, страдающего в реальной жизни наследственной эпилепсией, который реально не может контролировать свое поведение во время приступа и знает об этом. Как мы отнесемся к тому, что, зная о заболевании, он устроится работать капитаном скоростного водного судна? Этот случай был в Перми лет 20 тому назад. Во время очередного приступа капитан, падая, повернул руль в сторону, и судно с людьми на полном ходу вылетело на берег (несколько человек, которые стояли на палубе, вышли на берег существенно быстрее, чем этого хотели). Хорошо, что это был пологий берег Камы. Кто здесь виноват: эпилепсия (болезнь) или человек?

А теперь возьмем человека, страдающего алкогольной или наркотической зависимостью. Нам совершенно не важно, какую природу имеет эта зависимость: наследственную или нет, болезненную или нет. Сам человек понимает, что он страдает? Если да, то кто мешает ему не принимать алкоголь или наркотики, прием которых он не может контролировать? А если не понимает, то кто мешает нам в этом случае использовать методы принудительного характера? Человек ведь невменяем и опасен для себя и окружающих. Но нет, у нас нет на это прав. Нужно ждать, пока он в состоянии измененного сознания воткнет неглубоко нож в горло своей двухлетней дочери и будет медленно его там поворачивать, требуя тем временем деньги на наркотики. И мать и жена потом будут защищать его: «Он же больной». «Лечиться пойдешь?» «Нет, я все понял». «Он все понял, доктор». Просто сразу хочется всех негуманно вылечить.

Странная ситуация. Человек живет как ему удобно, плюет на интересы окружающих, а как только эти окружающие начинают возмущаться, все зависимые, подобно нашему Харви Вайнштейну, начинают кричать: «Мы больные. Нам нужно лечиться. Не сейчас. Когда-нибудь. Потом». А рядом хором поют не менее «больные» созависимые родственники: «Наш мальчик (девочка) больны. Полечите их добрым словом. Гипнозом. Недельку. Закодируйте. Полгода в реабилитационном центре? Что вы, что вы! Мы не можем. Ему нужно работать. За свои деньги? Как так? Это же болезнь! Мы сами имеем отношение к проблемам нашего ребенка? Как вам не стыдно! Наш хороший мальчик просто болен».

Я видел десятки людей, страдающих зависимостью, которые мужественно, если не сказать героически, боролись со своей проблемой, по сути, боролись с самими собой и победили. Я искренне уважаю их. Я считаю, что они сильнее и мудрее тех из нас, кто никогда не имел этой проблемы (за одного битого двух небитых дают). И я видел сотни людей, которые не только не справились со своей зависимостью, но даже и не попытались это сделать, потому что искренне считали, что их зависимость – не их проблема, это – просто болезнь, банный лист, который случайно прилип к здоровой попе их гармоничной личности.

Другие люди бесят нас при двух условиях: когда они похожи на нас и мы этого не осознаем. Гарри Поттер ненавидел Волан-де-Морта ровно до тех пор, пока Волан-де-Морт был в нем, и он этого не осознавал. Именно поэтому начинать нужно всегда с себя.

Экзистенциальная беспомощность и Невилл Долгопупс

Как-то я общался с волшебной женщиной, которая собирает старые советские анекдоты. Не помню, по какому поводу она мне рассказала один из них. Лето. Жара. Сенокос. На лугу мужик в полном водолазном скафандре, в ботинках со свинцовыми утяжелителями, в металлическом шлеме с иллюминатором косит косой траву.

Мимо идет молодая женщина.

– Слушай, – говорит она мужику, – ты чего так мучаешься-то?

– А мы, коммунисты, – говорит мужик, – должны уметь преодолевать настоящие трудности.

– Слушай, – говорит ему женщина, – а бросай-ка ты это дело, давай лучше займемся сексом.

Мужик прекращает косить, задумывается и говорит:

– Хорошо, но только в гамаке и стоя.