Доктор Садист

- Мы еще не можем уйти. Там слишком многое нужно увидеть. По сути, мы получаем бесплатную экскурсию, как в Universal и во всех этих местах. Кроме того, если здесь вообще кто-то и есть, то это, скорее всего, просто уборщик или что-то в этом роде. Мы убежим от него, если он нас увидит. Это будет похоже на… как в эпизоде Скуби-Ду. Ничего особенного.

Скотт прошел в отделку интерьера спальни. Он провел пальцами по мебели, пораженный мельчайшими деталями. Хотя он никому об этом не говорил, он был начинающим режиссером. Он видел миллионы возможностей в звуковой сцене. Это мое будущее, думал он, это то, для чего я был рожден. Он не мог не улыбнуться.

Тиффани сказала:

- Я думаю, нам следует уйти. Мы не в каком-то мультфильме, мы вторгаемся на чью-то собственность. Они могут застрелить нас, Скотт, а я не хочу, чтобы в нас стреляли. Давайте...

Слабый крик—тихий, как шепот—донесся до сцены. Подростки смотрели налево, широко раскрыв глаза.

Приглушенным голосом Тиффани спросила:

- Что, черт возьми, это было?

- Понятия не имею, - ответил Сезар.

Скотт сошел со съемочной площадки и посмотрел на стену, параллельную входу. Он склонил голову набок, услышав еще один слабый крик.

Он сказал:

- Я думаю,… Я думаю, что это мужчина.

- Я думаю, нам следует уйти, - прошептала Тиффани, ее голос дрожал от страха.

- Подожди секунду. Что, если это ничего не значит? Или, эм… Или что, если кому-то понадобится наша помощь?

- Мы можем позвонить в полицию, когда выберемся отсюда.

- Они не поверят нам, если мы не останемся здесь. И если мы останемся здесь, они поймут, что мы вторглись на чужую территорию. Если это ничего, то это ничего. Если это что-то, то... тогда нам нужно знать наверняка, прежде чем мы кому-нибудь позвоним. Меня не арестуют ни за что, Тифф. К черту это.

Скотт и Тиффани уставились друг на друга, отказываясь отступать. Однако Скотт знал, что Тиффани блефует. Он чувствовал запах ее страха сквозь едкий запах крови, пропитавший воздух. Он последовал за голосом. Тиффани посмотрела на Сезара, надеясь найти в нем хоть какую-то поддержку. Сезар снова пожал плечами, глядя на нее, а затем последовал примеру Скотта.

Неохотно следуя за ними, Тиффани пробормотала:

- Это так глупо. Мне следовало просто остаться дома...

Подростки подошли к железной двери. Как и входная, дверь была приоткрыта на несколько дюймов, покачиваясь в дверной раме.

Скотт остановился перед дверью. Он посмотрел на Тиффани, затем на Сезара. Тиффани покачала головой, а Сезар кивнул. Он понимал беспокойство Тиффани, но любопытство взяло верх над ним. Он распахнул дверь. Они обнаружили, что смотрят вниз на лестницу. Они могли видеть бетонный пол у подножия лестницы.

Сезар спросил:

- Как ты думаешь, что там внизу?

- Хранилище, - ответил Скотт. - Мы, вероятно, могли бы украсть камеру, пока мы здесь, и они бы даже не заметили.

Тиффани ткнула его в ребра и сказала:

- Ты идиот, они, наверно, записывали нас все это время. Везде должны быть камеры.

- Тогда мы могли бы также взглянуть, прежде чем выбежать отсюда. Пошли.

- Нет, пожалуйста. Давайте, ребята, мы должны...

На полуслове Скотт небрежно спустился по лестнице, и Сезар последовал за ним. Тиффани разочарованно вздохнула и последовала за ними вниз.

Оглядевшись, Сезар сказал:

- Хорошо, может быть, Тифф права. Мы не должны быть здесь.

Подростки оказались в бетонном коридоре. С каждой стороны коридора через равные промежутки находились железные двери.

Скотт шагнул вперед и подошел к первой двери справа. Он пробежал глазами по двери, смущенный, но любопытный, как будто смотрел на врата в другое измерение—измерение непостижимых ужасов. Он проглотил комок в горле, затем медленно открыл смотровую щель. Он ахнул и задрожал, когда впервые увидел комнату.

- В чем дело? - спросила Тиффани.

Скотт не ответил.

Сезар хихикнул, а затем сказал:

- Он издевается над нами, Тифф. Давай уже убираться отсюда. Брось, Скотти, у нас нет времени на это дерьмо.

И снова Скотт не ответил. Сезар и Тиффани переглянулись. Они пытались улыбнуться, пытались притвориться, что это несерьезно, но не могли отмахнуться от этого. Что-то было не так, и они оба это знали. Они стояли позади Скотта и смотрели через его плечо, Тиффани стояла на цыпочках. Как и Скотт, они ахнули и вздрогнули, узнав тревожную тайну комнаты.

Обнаженный мужчина был прибит гвоздями к деревянному кресту в центре комнаты, под ним была лужа крови. Он был в крови с головы до ног. Его лица, распухшего и израненного, не было видно. Три длинных гвоздя были вбиты в каждую из его конечностей. Глубокие, зияющие колотые раны были разбросаны по всему его телу—на бедрах, поперек туловища и даже через щеки. Это выглядело так, как будто его несколько раз ударили копьем.

Его голова была опущена, лицо закрыто длинными каштановыми вьющимися волосами. Его чистая кожа—та ее часть, которая не была покрыта кровью—выглядела болезненно бледной. Он был мертв по меньшей мере час. Он не был источником крика. В тех подземельях было больше людей—заключенных, жертв, убийц.

Благоговейным голосом Сезар сказал: