Доктор Шифр

– Существует четыре уникальных цвета, – Алина Спиридоновна заговорила привычным и ей, и Андрею учительским тоном, – упомянутые красный и зеленый, а также синий и желтый. Они образуют две пары, в которых один цвет – теплый, второй – холодный. Как я поняла, такие комбинации спектров дают тебе доступ к информационным полям.

– Сейчас мы посмотрим, что там у него происходит, – тихо проговорил дядя Сергей и начал совершать над головой Андрея знакомые пассы.

Волошин же косил глаза на Алину Спиридоновну. Ему очень понравилась теория о цветах, тем более что она оказалась созвучна его собственным изысканиям в области колористики. Но учительница, кажется, не намеревалась продолжать урок, молча наблюдая за действиями мужа.

– В Африке, значит, побывал, – буркнул тот.

Андрей изогнулся на табурете.

– Как это вы…

– Сиди прямо, дружочек. И не переживай, никаких секретов ты не выбалтываешь. Тем более подрыв автомобиля – едва ли не единственная мысль, которая сейчас плавает на поверхности твоего разума.

Тут Алина Спиридоновна цыкнула языком, театрально спрятала лицо в ладонях.

– Господи, Сережа! Ну зачем ты мучаешь меня такими подробностями…

– Без паники, Аличка. Сама видишь: с нашим мальчиком всё обошлось.

– Я постоянно об этом думаю, – заговорил Андрей, – потому что именно после взрыва начал видеть… цвета. Находясь на реабилитации в госпитале, я насмотрелся на раненых бойцов – их конечности и больные органы светились и красным, и зеленым. Это… пугает.

Дядя Сергей отвечал, не прекращая своего занятия:

– Ты видишь не просто ауру, дружочек. Ты черпаешь информацию. Как я сейчас получаю ее из прикосновений к твоему биополю, так и ты – из проявлений цветового спектра. В твоем случае гармония теплого и холодного цветов становится проводником информации.

– Всё вокруг – волны, – присоединилась к объяснениям Алина Спиридоновна. – Кто знает, сколько еще их видов не открыто и не изучено? Цвет – это та же электромагнитная волна, которая несет информацию через наше зрение. Твое визуальное восприятие отличается от обычного. Видимо, сошлись качественные дефекты органов зрения, наследственности и психики.

– Я ненормальный?! – поспешно спросил Андрей.

– Просто отличный от других.

– Это эвфемизм.

– Это, – добавила в голос твердости Алина Спиридоновна, – особенности строения твоего зрительного центра и психики. Они есть у всех. Просто твои – более редки.

– Он переживает, что никогда не сможет ужиться среди нормальных людей, – с улыбкой произнес дядя Сергей.

– Не в этом дело. Просто я… не думал, что у меня есть проблемы со здоровьем.

– Это не проблемы со здоровьем, а особенность организма.

Андрей нахмурился. Всё равно формулировки учительницы не слишком пришлись по душе.

– Допустим. А как много информации я могу почерпнуть из своего… «цветовидения»?

– Вероятно, столько, сколько способна ухватить длина красно-зеленого спектра, – просто ответила Алина Спиридоновна.

Волошин призадумался. Он посчитал, что, видимо, красного и зеленого цветов – их спектров – достаточно лишь для получения информации о болезни человека. Значит, единственное, за что могла зацепиться «особенность» Андрея, – это страдания людей. Жизнеутверждающий вывод.

– А как много информации получаете вы? – слегка изогнувшись, спросил он.

Дядя Сергей прекратил описывать дуги над макушкой гостя. Теперь он просто держал ладони у его висков.

– Зависит от длительности контакта. Если времени достаточно, можно копнуть первые детские воспоминания. При идеальных условиях – уйти в родовую память.

– Здорово!

– Ты тоже можешь значительно больше, чем просто видеть чужие болячки.

– Даже так?

– Даже так.

Андрей ненадолго замолк. Перспектива до конца дней лицезреть яркие и красочные страдания окружающих совсем не вдохновляла его. Но что если это лишь верхушка айсберга и он обладает более практичными талантами?

– На что еще я способен?

– Ты в силах воздействовать на видимое излучение, меняя психофизическое состояние другого человека. Просто пока не научился. Но обязательно обучишься.

Андрей почувствовал, как подскочило сердцебиение, а на физиономии растянулась довольная улыбка. Похоже, рано он поставил на себе крест.

– Дядя Сергей, а вы… вы видите будущее? Мое будущее?

– Фрагментарно. Человеческий мозг неспособен усваивать такие объемы информации одномоментно. Однако в общих чертах твоя жизнь мне видна.

– И когда восемь лет назад сканировали мой мозг – уже тогда знали, что капсула лопнет?

Дядя Сергей ответил после небольшой заминки:

– Да, знал.

Волошин фыркнул.

– И промолчали.

– Тогда рассказывать тебе такое было нельзя.

Андрей ощущал, что, пока вращаются ладони дяди Сергея, ему становится всё легче и легче думать, проще формулировать мысли. Словно бывший прапорщик собирал разбросанные по полу кусочки лего и складывал их в одну коробку.

– Что значит «нельзя»? – не унимался Волошин.