Доктор Торн

– На мой взгляд, гораздо лучше, – согласилась леди Арабелла, – однако, как известно, я не вмешиваюсь. Возможно, тебе стоит самой поговорить с мистером Грешемом.

Графиня мрачно усмехнулась и решительно покачала головой. Даже если бы она прямо заявила молодому человеку, что его отец – упрямый, тупой, невежественный дурак, что разговаривать с ним все равно что бросать слова на ветер, и то не смогла бы высказаться более ясно и определенно. Фрэнк же мысленно сказал себе, причем так же внятно, как графиня, и тоже покачав головой: «Чем больше мать и тетушка нападают на отца, тем тверже я готов его поддерживать. Непременно получу диплом. Начну серьезно заниматься, причем завтра же».

– Так не желаете ли мяса, тетушка? – повторил Фрэнк.

Графиня Де Курси очень хотела безотлагательно продолжить урок, однако в окружении гостей и слуг не могла прямо произнести основополагающий тезис: «Ты должен жениться на деньгах, Фрэнк. Это твой главный долг, о котором необходимо постоянно помнить». Сейчас она не имела возможности с достаточной энергией и доходчивостью вложить мудрость в уши племянника, тем более что он встал, чтобы отрезать кусок тушеной говядины, по локоть испачкался хреном, жиром и соусом, поэтому пришлось сидеть тихо, в то время как банкет продолжался.

– Мясо, Гарри? – крикнул молодой наследник другу Бейкеру. – О, но подожди секунду: твоя очередь еще не пришла. Прошу прощения, мисс Бейтсон. – И он передал леди полтора фунта прекрасного мяса, с молодой силой отрезанного одним куском толщиной в полдюйма.

Банкет продолжался.

Перед обедом Фрэнку пришлось произнести множество коротких речей в ответ на множество отдельных поздравлений со стороны гостей, но все это не могло сравниться с тем главным, торжественным монологом, который, как он давно знал, предстояло произнести, когда со стола уберут скатерть. Кто-нибудь, разумеется, провозгласит тост за здоровье и совершеннолетие наследника, а хор множества голосов – женских и мужских, взрослых и молодых – поддержит пожелание. Когда же шум и аплодисменты стихнут, придется встать и, несмотря на то что комната начнет своевольно кружиться, произнести в ответ нечто толковое и по возможности оригинальное.

Предполагая подобное развитие событий, Фрэнк заранее обратился за советом к достопочтенному Джорджу, который считался мастером приветственных речей (во всяком случае, он так сам себя характеризовал).

– Что, черт возьми, я должен сказать после того, как все выпьют за мое здоровье?

– Да нет ничего проще, – ответил кузен. – Запомни одно: главное – не запутаться, не сбиться и не остановиться. Это называется «сохранить присутствие духа». Скажу, что делаю в таких случаях я, а мне часто приходится выступать. На сельских собраниях всегда представляю фермерских дочерей. Так вот, действую следующим образом: выбираю одну из бутылок на столе и не свожу с нее взгляда.

– Терпеть не могу смотреть на стол! – воскликнул Фрэнк. – Может, выбрать в качестве ориентира чью-нибудь голову?

– Ее обладатель может пошевелиться и даже нагнуться, а то и вовсе встать с места, и тогда тебе конец. Те, кто привык к торжественным обедам, утверждают, что тот, кто произносит что-нибудь остроумное, никогда ни на кого не смотрит.

– Но ты же знаешь: мне мало когда удается сказать что-нибудь остроумное, скорее наоборот.

– Поверь: это вовсе не означает, что не надо учиться правильной манере. Лично я добился успеха именно таким нехитрым способом. Сосредоточься на бутылке, засунь большие пальцы в жилетные карманы, выставив локти, немного согни колени – и вперед! Ничего не бойся!

– Легко сказать – вперед! Все это отлично, но как двигаться вперед, если нет пара?

– Требуется самая малость: ничего сложного нет в том, чтобы произнести единственную речь, а вот когда каждый год приходится говорить что-то новое о дочерях фермеров, тут волей-неволей надо пораскинуть мозгами. Давай подумаем, с чего начнешь. Конечно, первым делом скромно объяснишь, что такие почести для тебя внове, что благодарен за оказанную честь, что избранное общество столь прекрасно, что лишает тебя дара речи, ну и все такое. Затем провозгласи себя истинным Грешемом, чему ты рад до глубины души.

– О, всем это и так известно!

– Ничего страшного, напомни еще раз. Ну, потом, разумеется, необходимо сказать что-нибудь приятное о нас, Де Курси, иначе графиня почернеет как туча.

– Сказать что-нибудь о тетушке? Но что же сказать, Джордж, если она сидит здесь, рядом со мной?

– В том-то и дело, что рядом с тобой! Произнеси любую льстивую ложь, какая придет в голову, и непременно упомяни всех нас, ведь мы специально приехали из Лондона.

Фрэнк хоть и был благодарен эрудированному кузену, но в глубине души предпочел бы, чтобы все Де Курси остались в Лондоне. Это мнение он, конечно, оставил при себе, а вслух поблагодарил достопочтенного Джорджа за помощь и, хотя так и не почувствовал себя вполне уверенно, надежда, что удастся преодолеть испытание без особого позора, все же появилась.