Доктор Торн

– Считаете, что имеете право меня дразнить и поступать как вам угодно, потому что раньше держали в своей власти? Вы отличный парень, Торн, но не уверен, что лучший доктор во всей Англии.

– Можете быть уверены, что не лучший. Если желаете, даже можете считать самым плохим. Но пока нахожусь здесь в роли вашего медицинского советчика, могу говорить только правду и ничего, кроме правды. Правда заключается в том, что следующий запой почти наверняка вас убьет. А в нынешнем состоянии даже незначительное обращение к спиртному способно сделать то же самое.

– Пошлю за Филгрейвом…

– Да, пошлите за Филгрейвом, только сейчас же. Поверьте мне хотя бы в одном: все, что намерены сделать, делайте как можно скорее. И будьте добры: до приезда Филгрейва позвольте леди Скатчерд убрать эту бутылку бренди.

– Черта с два! Полагаете, я не могу держать в комнате бутылку без того, чтобы не приложиться?

– Полагаю, с меньшей вероятностью приложитесь, если не сможете добраться до нее.

Сэр Роджер опять сердито дернулся в кровати – ровно настолько, насколько позволили полупарализованные ноги, несколько мгновений помолчал и с усиленной яростью продолжил угрожать:

– Да, вызову Филгрейва. Если человек болен, действительно болен, то ему необходим лучший совет из всех доступных. Вызову Филгрейва, а вместе с ним еще и парня из Силвербриджа. Как его зовут? Кажется, Сенчери.

Доктор отвернулся. Несмотря на тяжесть состояния пациента, поняв, какую злобную месть тот задумал, он не смог сдержать улыбку.

– Точно, так и сделаю. А еще позову Рирчайлда. Сколько это будет стоить? Наверное, пяти-шести фунтов каждому хватит. А, Торн?

– О да. Даже чересчур щедро, я бы сказал. Но, сэр Роджер, не позволите ли посоветовать, как следует поступить? Не знаю, насколько вы шутите…

– Шучу! – возмущенно вскричал баронет. – Говорите человеку, что он умирает и в то же время – шутит. Увидите, что совсем не шучу.

– Вполне возможно. Но если не в полной мере мне доверяете…

– Ничуть не доверяю.

– В таком случае почему бы не послать за доктором в Лондон? Насколько мне известно, деньги решающего значения не имеют.

– Имеют, еще как имеют!

– Не преувеличивайте! Лучше пригласите из Лондона сэра Омикрона Пи – того, кому поверите с первого взгляда.

– Никому не поверю больше, чем Филгрейву: знаю его всю свою жизнь и считаю правильным доктором, поэтому пошлю за ним и отдамся в его опытные руки. Если кто-нибудь способен сделать для меня что-то хорошее, то только он.

– Тогда, ради бога, скорее вызовите Филгрейва, – заключил доктор. – А теперь позвольте откланяться, Скатчерд. Дайте ему честный шанс и до его приезда не разрушайте себя очередной дозой бренди.

– Это мое дело и его, но не ваше, – сердито проворчал несговорчивый пациент.

– Пусть так. Прежде чем уйду, хотя бы пожмите руку на прощание. Желаю скорейшего выздоровления. А как только выздоровеете, приеду навестить.

– До свидания, до свидания. И послушайте, Торн: внизу вы наверняка заведете разговор с леди Скатчерд, но только без глупостей. Понимаете меня? Без глупостей.

Глава 10 Завещание сэра Роджера

Доктор Торн вышел из спальни и направился вниз, понимая, что не имеет права удалиться, не побеседовав с хозяйкой дома. Уже в коридоре он услышал яростный звонок из комнаты больного, и слуга тут же поспешил на зов, чтобы получить приказ немедленно направить в Барчестер верхового посыльного. Предстояло передать доктору Филгрейву записку с требованием явиться как можно скорее, а чтобы ее написать, был вызван мистер Уинтербонс.

Предположив, что доктор и ее светлость обменяются несколькими словами, сэр Роджер не ошибся. Действительно, разве можно было уйти, не попрощавшись с супругой больного, даже если очень хотелось улизнуть молча? Пока седлали коня, состоялась беседа, причем достаточно продолжительная, и прозвучало немало высказываний, которые подрядчик наверняка счел бы глупыми.

Леди Скатчерд ни в малейшей степени не годилась в подруги женам других английских баронетов. Несомненно, по образованию и манерам ей куда больше подходило место среди слуг, но это обстоятельство вовсе не делало ее плохой женой или плохой женщиной. Она всем сердцем, всей душой беспокоилась о муже, которого, как положено, почитала и ценила больше всех остальных мужчин. Тревожась за жизнь сэра Роджера, леди Скатчерд искренне верила, что если кто-то сможет продлить его годы, то только давний верный друг, не изменявший господину с первых дней ее семейной жизни.

Поэтому, когда добрая женщина услышала, что доктор Торн уволен, а его место должен занять кто-то другой, сердце ее едва не оборвалось.

– Но, доктор! – воскликнула леди Скатчерд, вытирая глаза передником. – Вы же не бросите его, правда?

Доктору Торну с трудом удалось объяснить, что медицинский этикет не позволяет продолжить службу на благо пациента после того, как тот его прогнал и заменил другим специалистом.

– Этикет! – всхлипнула несчастная супруга. – О каком этикете вы говорите, когда человек упорно убивает себя бренди?

– Филгрейв запретит ему пить так же решительно, как я.