Доктор. Заново.

Монотонная и тупая на первый взгляд работа даёт очень неплохой результат  по прошествии времени: я уже не склонен недооценивать автоматизм мышечной памяти. И несущая бетонная стена, на которой оборудована «стенка», уже ощутимо вибрирует и сотрясается под ударами.

Вовик и неизвестный мне Женя тем временем приступают к выполнению какого-то задания Сергеевича. Я, поглощённый своим процессом,  не вникаю:  не до того.

Около десятка раундов боковым зрением наблюдаю, как они по очереди работают то первым, то вторым номером, периодически меняя рисунок: дальняя дистанция, ближний, подход – серия – выход с акцентированным ударом. Потом Сергеевич что-то говорит (я не слушаю), они сходятся. Женя-левша уходит под левую руку Вовику и бросает свою левую Вовику по корпусу. Я жду, что Вовик крюком в голову сейчас поставит точку в этой тренировке, и сегодняшней Жениной карьере, но этого не происходит: вместо нокаута Жени,  Вовик сам сгибается в коленях, падает на колени и упирается руками в пружинящий настил ринга.

Сергеевич  спокоен, как удав. 

Женя отходит в противоположный угол, стаскивает рукавицы и, тяжело дыша, виснет на канатах, выдыхая в три приёма:

– Вот! Как просили! Я – всё, я сдох, Сергеич!

Я бросаюсь к Вовику, чтоб посмотреть, что с ним. Он в сознании, только стоит, согнувшись, и что-то пытается просипеть.

Сергеевич абсолютно спокоен. Устраиваясь поудобнее на стуле за рингом, говорит:

– Вовик, вот я тебе наглядно доказал. Женя – спасибо! Заходи в любое время! Ты говорил, что на корпус всё выдержишь. Вовик, печень – не вариант! В печень – не выдержишь! Особенно от левши, у которого левая – основная! Саня, да не мельтеши ты, сейчас отойдёт за пару минут! Это не опасно…

Я, делая вид, что слушаю Сергеича, настраиваюсь. Концентрация. Скан. И правда, печень  Вовика в проекции сияет совсем другой частотой, чем остальная брюшина. Получается не резонанс, а взаимо гасящиеся колебания. Также вижу генерацию чего-то, похожего на болевые импульсы, в районе печени, которые «глушат» сигналы, поступающие от мозга. 

Говорю:

– Сейчас! – И для отвода глаз беру Вовика за ладонь.

Тут не сложно, контраст очень сильный, механически ничего не повреждено, потому просто посылаю на печень пять импульсов «родной» частоты Вовчика с интервалом секунду. «Частота боли» в печени с третьего раза модулируется в «родную», четвёртый и пятый импульсы – про запас. Вовик разгибается и благодарит.

Сергеевич лениво интересуется у меня:

– Это что было?

– Да у меня девушка – врач, так, мелочи. 

Больше никто ничего не спрашивает. Видимо, из общей схемы действия не выбиваются.

Сергеевич подводит итог:

– Вов, ну тебе на сегодня хватит. Я вот специально хотел тебе показать, что по дурости можно и перворазряднику проиграть. Особенно левше. 

– Я понял, Сергеич, – сипит Вова, вися на канатах.

– Так, Саня, ну тебе на сегодня – тоже всё. Как ты в стену садишь, сильнее, в принципе, и не надо… Я засёк. Двадцать два раунда без перерывов. Ты в бою не сдохнешь таким же темпом?

Ничего себе увлёкся. Я думал, раундов десять прошло, не считал звонки таймера. Отрицательно мотаю головой:

– Не должен. Резерв ещё есть, могу и ускориться.

– Ускоряться не надо. На этой области, ты любого  «укатаешь» плотностью за первые два раунда. Потом начинаешь вот так садить со всей дури, можно даже в защиту. Оно уже без разницы будет… Если кто-то типа Коваленко на ногах будет убегать  – значит, ты его недостаточно измотал. Изматываешь дальше. Через минуту – повторяешь. Если снова нет – ещё взвинчиваешь темп, к четвёртому раунду будет шатать любого. Включая Вовика, да, Вов? – радостно веселится Сергеевич.

– Пожалуй, – сдержанно выдавливает Вовик.

– А кто такой Коваленко? – не могу не поинтересоваться.

– Да камээс один, очень «на ногах» хорошо стоит. Прозвище – «бегун». Высокий, худой, только дальняя дистанция, очень хорошо перемещается. Ещё встретитесь…

_________

Как обычно, после зала несусь домой, меняю пакет бокса на пакет плавания. Потом привычно несусь в бассейн.

Сегодня в бассейне «заряжают» анаэробную тренировку: много проныров, жёсткий режим в районе минута – двадцать. Это когда проплыл сотню за минуту – отдыхаешь двадцать секунд. Проплыл сотню за минуту девятнадцать – отдыхаешь секунду. Дальше – следующая сотня.

Дистанцию вначале объявляют в полтора километра. После полторашки, тренер говорит без предупреждения:

– Ещё полтора! На психологическую выносливость!

Народ выражает негодование и резко сбавляет темп, выходя из режима.  Такое на моей памяти первый раз. Интересно, что это нашему Смолякову стукнуло в голову? Я выкручиваюсь тем, что повышаю гемоглобин в крови и снижаю расход кислорода в тканях. 

Кстати, Вовик рассказывал про такое упражнение. Вернее, подобное.  Они в армии бегали по десять километров, вылив предварительно воду из фляг. Говорит, только добегаешь десятку – рыси шь к воде – а тут команда: отставить! Не пить! Следующие десять километров бегом марш!