Доктрина шока

Завершив работу над текстом, команда сделала пять его копий: одну для Паса, одну для Гони и одну для министра финансов. Судьба двух оставшихся копий показывает, насколько Пас и его команда опасались, что многие боливийцы увидят в этой программе объявление войны: одну копию послали начальнику штаба армии, а другую — шефу полиции. Но кабинет Паса пока ничего об этом не знал. Они продолжали жить в иллюзии, что работают на того самого человека, который раньше национализировал шахты и перераспределял землю.

Через три недели после официального вступления в должность президента Пас наконец собрал свой кабинет, чтобы объявить эту неожиданную весть. Президент распорядился запереть двери в правительственный зал и «дал распоряжение секретарям блокировать все телефонные звонки министров». Бедрегаль прочел вслух ошеломленной аудитории все 60 страниц текста. По его словам, он так нервничал, что у него «даже пошла носом кровь за несколько минут до начала». Пас сообщил членам кабинета, что этот указ не подлежит обсуждению. Кроме того, в ходе секретных переговоров он уже заручился поддержкой правой оппозиционной партии Бансера. «Кто не согласен, — сказал президент, — должен подать в отставку». «Я не согласен», — заявил министр промышленности. «Пожалуйста, покиньте помещение», — ответил Пас. Но министр остался. На фоне безостановочного роста инфляции и ясных указаний на то, что значительная финансовая помощь Вашингтона будет оказана только в случае применения шоковой программы, никто не осмелился уйти. Два дня спустя в телевизионном обращении президента под названием «Боливия умирает» Пас обрушил на ничего не подозревавшую публику боливийскую версию «Кирпича».

Сакс верно предсказал, что увеличение цен положит конец гиперинфляции. За два года инфляция снизилась до 10 процентов, и это был впечатляющий результат22. Но другие масштабные последствия неолиберальной революции в Боливии не столь однозначны. Все экономисты согласны с тем, что быстрая инфляция наносит ужасающий вред, она невыносима и ее надо приостановить — и этот процесс может быть мучительным. Но вызывают споры вопросы: как разработать надежную программу, а также на кого ляжет мучительный груз этих реформ? Рикардо Гринспан, профессор экономики Университета Йорка, специалист по Латинской Америке, утверждает, что традиции кейнсианства или девелопментализма направлены на мобилизацию поддержки и облегчение бремени с помощью «переговоров основных игроков: правительства, работодателей, фермеров, профсоюзов и т.д. При этом стороны договариваются о политике относительно поступлений — зарплатах и ценах — на время проведения мероприятий по стабилизации». Это прямо противоположно, говорит Гринспан, «подходу ортодоксии: переложить всю социальную цену реформ на плечи бедных с помощью шоковой терапии». Именно это, по его словам, и произошло в Боливии.

Как раньше обещал Фридман в Чили, предполагалось, что свободный рынок создаст рабочие места для новых безработных. Этого не произошло, и безработица выросла с 20 процентов на момент выборов до 25-30 процентов двумя годами позже23. Количество рабочих только в одной государственной горнодобывающей корпорации — той самой, которую в 1950-х национализировал Пас, — сократилось с 28 тысяч до 600024.

Минимальная заработная плата так и не достигла своей прежней величины: за два года реальная зарплата снизились на 40 процентов, а в один момент упала на 70 процентов25. В 1985 году, когда только началось применение шоковой терапии, средний годовой доход на члена семьи составлял 845 долларов; два года спустя он снизился до 789 долларов. Этот показатель использовали Сакс и правительство, и он хотя показывает недостаток прогресса, но не способен отразить ухудшения уровня жизни многих жителей Боливии. Средний доход вычисляют, поделив сумму общего дохода страны на количество ее жителей, и это сглаживает тот факт, что шоковая терапия в Боливии действовала так же, как и в прочих странах региона: небольшая элита стала неизмеримо богаче, а большая часть людей, ранее принадлежавших к рабочему классу, была полностью вытеснена из экономической жизни и стала ненужной. В 1987 году боливийские крестьяне «кампесинос» зарабатывали в среднем всего 140 долларов в год, то есть в пять раз меньше «среднего дохода»26. В этом состоит проблема «средних» показателей — они умело скрывают резкие контрасты.

Лидер крестьянского профсоюза объяснил, что «правительственная статистика не отражает растущего числа семей, вынужденных жить в палатках; тысяч страдающих от недоедания детей, которые получают в день лишь кусок хлеба и чашку чая; сотен «кампесинос», которые приходят в столицу в поисках работы и в итоге вынуждены просить милостыню на улице»27. Это тайная история шоковой терапии в Боливии: были сокращены сотни тысяч рабочих мест с полной занятостью и пенсиями, им на смену пришли случайные работы безо всякой социальной защиты. Между 1983 и 1988 годами количество жителей Боливии, имеющих право на социальную защиту, снизилось на 61 процент28.