Долг

– Каждый человек будущего должен знать, что есть разные уровни реальности. Каждый должен понимать отличие между наведёнными фантазмами и подлинными событиями тонкого плана, между ясновидением и безумием… И знать надо твёрдо, что грань тонка, что следует остерегаться иллюзий, что ты не всегда сам можешь справиться, а надо обращаться за помощью к специалистам… Дальше: я думаю, у того, кто не умеет, появится желание научиться… Можно использовать как тест на скрытые способности и как стимул для их развития…

Всё, что продумала прежде и готовилась сказать, вылетело из головы. Новые, неожиданные ценные соображения рождались одно за другим, Маргарита едва успевала их озвучивать.

– Очень хорошо! – одобрил товарищ Бродов, когда она остановилась перевести дыхание. – У меня к вам, Маргарита Андреевна, такая просьба… Знаю, что не любите писать объёмных текстов, но прошу…

Он подался вперёд и накрыл её руку своей твёрдой ладонью.

– Маргарита Андреевна, надо изложить письменно ваши соображения. Понимаем? Необходим материал для служебной записки…

Он не стал бы так жестоко играть с ней нарочно, тем более по такому ничтожному поводу. Он знать не знал, что простым товарищеским прикосновением лишает её воли. Он интуитивно часто выбирал лучшие способы добиться своего от подчинённых…

– Тогда, возможно, я смогу добиться разрешения на ограниченный тираж.

…Да, и от руководства тоже добиться своего…

Если бы он вот так же подался вперёд, накрыл её ладонь своей и сказал: «Марго, знаю, вам будет трудно. Знаю, вам потом не выжить. Но надо: пойдите и убейте Сталина!» – она не нашла бы в себе сил сопротивляться…

– Остаток дня – в вашем распоряжении. Пользуйтесь увольнительной по своему усмотрению. Служебная записка – не срочное дело. Но и не затягивайте. Хорошо?

Вот так. Двое суток, два месяца и один день за всю свою жизнь Марго, не любившая пребывать в иллюзиях, прожила не в реальности, а в мечте. Она вспоминала это время с нежностью и благодарностью. А ключиком к памяти служила ротонда на крыше Пашкова дома…

Впоследствии она ещё не раз при случае подкидывала руководителю энергетические шарики, надеясь на удачу, на внезапную перемену, бог знает на что. Делать это слишком часто и слишком интенсивно было нельзя. Шарики – прелестное средство и действуют безотказно, если человек предрасположен к подобной игре и к её неизбежным приятным последствиям. Если же не расположен, нерастраченная энергия может навредить здоровью. Маргарита если и была в оны дни стервой, то всё же не настолько: она никоим образом не хотела навредить мужчине, которого любила…

– Я приказываю тебе, – тихо и весомо сказал Михаил Маркович. Кажется, в его голосе звучало сочувствие. – Я главнее её. Я здесь главный. Я приказываю, и ты должна слушаться только меня.

Он не забыл, что я – не гипнабельная. Он воспользовался тем, что я всё ещё оставалась под действием препарата. И я, конечно, очень хотела поддаться его полезному внушению.

– Не могу.

– Что мешает?

– Не знаю.

– Можешь. Действуй!

– Не могу. Нельзя.

– Кто запретил?

– Не знаю… Можно позвать шамана?

– Исключено.

Я пыталась сама мысленно позвать на помощь старого знакомца Степана, но не ощутила его присутствия поблизости и вообще никакого отклика. Возможно, шаманов не было в Москве. Возможно, их направили куда-то поближе к фронту, потому что шаманам, конечно, удобнее работать на близком расстоянии…

– Похоже, ей поставили блокировку, коллеги?

– Да, глубокая блокировка.

– Будем искать?

– Само собой.

– Действие препарата закончилось.

– И к лучшему. Без лишних галлюцинаций. Таисия, будем искать блокировку сейчас?

– Будем!

– Можешь снова в транс?

– Могу.

Поиск блокировки они вели сами. Я только отвечала на вопросы, выполняла задания. Тут сознательной активности от меня не требовалось, в отличие от психоаналитического поиска, который мы с Михаилом Марковичем провели перед этим. Теперь мне было легче, я разговаривала почти автоматически, в полусне.

Потом озабоченные и уставшие учёные разбудили меня.

– Есть блокировка. Тебе поставили там программу, чтобы ты не могла работать против них. Мы её нащупали, но не можем подступиться поближе. Даже формулировку не удаётся вытащить.

– Формула если есть, то она на немецком. Вы бы раньше меня разбудили, я сама…

– Среди нас есть люди, прекрасно владеющие немецким.

– Извините. Ой, правда, извините, пожалуйста, товарищи! Это я со сна.

– Не страшно.

– Товарищи, только я всё равно… сомневаюсь. Зачем немцы ставили мне блок? Когда? Они же доверяли мне.

– Информация о времени постановки формулы так же глубоко спрятана. Вероятно, в самом начале, когда только вводили тебя в «святая святых».

– Пусть так. Тогда почему в первый раз всё получилось у меня?

– Версия – только одна. Ты в первый раз восприняла работу не всерьёз…

– Как не всерьёз?!

– Как эксперимент, как учебное задание, как пробу…

Рассуждали они логично. Не придерёшься!