Долг

С Тамаркой это было год назад. За этот год я повзрослел сильнее и мой уже не затуманен взгляд Я вижу мир все четче и яснее. Не только первая любовь Способна вдохновением взойти. Не только первая любовь Способна с горечью уйти. Не только первая любовь Способна ранить и простить с собою в вечное прошлое Кусочек сердца унести. Ну хватит, хватит, хватит ныть о любви. Любовь моя, Тамарка, ты меня прости.

Я полюбил совсем уж по-другому Совсем. Не как мальчишка Свою игрушку дорогую любит, Я полюбил красивую прекрасную Другую. Не знаю, с горечью ли плакать иль радоваться новому светилу и разве можно так? Вдруг полюбить другую? Она мне ближе и понятна А голос трепетный маня звучит так нежно и приятно Обматывая бархатом меня. Ну хватит, хватит, хватит ныть о любви. Любовь моя, Тамарка, ты меня прости.

Не знаю с горечью ли плакать Всю совестливость отклоняя ведь год назад любил Тамарку! Иль просто изменился я? Ее рисую я и в мыслях шлю приветы Косички фартук просто мистика и слушаю ее ответы Красивые по физике. Ну хватит, хватит жарко петь о любви. Любовь моя, Тамарка, ты меня прости.

Но все ж тебя не забыть Мой первый взгляд, моя Тамарка. Благодаря тебе хотелось быть Таким же романтичным, как Петрарка. Благодаря тебе возник дневник. Там впечатлений уйму написал. Ты Томка мой живительный родник. С тобой я первую любовь узнал. Ну хватит, хватит, хватит ныть о любви. Любовь моя, Тамарка, ты меня прости.

Велосипеды, лето, смех Чудесные волшебные лучи. Сегодня я студент. Я вырос. Тамарка Ты меня прости. Я не забыл тебя. И я до смерти не забуду. Что первая любовь была. И что такой уже не будет. Ну хватит, хватит, хватит ныть о любви. Любовь моя, Тамарка, ты меня прости!!!»

***

О площадке для стрелки долго не думали. Пустырь за школой. Железная дорога с высокой насыпью перед мостом скрывала этот пустырь. Даже с четвертого этажа школы его не было видно. А со стороны реки только горы бревен, да старое развалившееся здание лесопилки. Да сама река. В общем идеальное место. Договорились на субботу. К кампании Славика, Чешика, Владика и Димки добавился Ленчик, слесарь с инструментального, с рабочей общаги.

Он сразу сказал:

– Парни не связывайтесь вы с этими, он долго подбирал слова, дурными головами, дурнями. Есть же народная мудрость: «С кем поведешься…». Не путайтесь вы с ними.

– Так мы по – соседски. – объяснялся Славик. – Как не общаться – то? На одной улице, дома рядом, а с Макаром вообще в одном доме живем.

– Все равно. – поморщился Леньчик, – у них свой мир, сначала хулиганский, потом воровской, потом бандитский. Надо вам это?

Все тяжело вздохнули. После страхов, пережитых с этим картежным, нечаянно возникшим долгом, что – то не было желания даже карты в руки брать.

Конечно, не надо.

Судья появился неожиданно.

Кочегар стоял на железнодорожной насыпи. И смотрел на эту пришедшую себя защищать тощую качающуюся на ветру студенческую рать.

Зрелище, конечно, было не для слабонервных.

Высокий со своими ста девяносто двумя сантиметрами и от этого казавшимся супертощим Славик, не подумавший даже снять свой красный болоньевый плащ, полы которого под порывами ветра с реки раздувались как крылья птицы, а длинные до плеч волосы космами грозно качались из стороны в сторону.

Маленький, не достающий ему даже до груди Димка, горящими глазами сверливший ненавистный лоб Макара.