Долг

— Я даже не буду говорить о том, что влезать в войну с Британией, толком не оправившись от гражданской войны — безумие, — сказал Валуев. — Надеюсь, это и без меня все понимают. Я лишь напомню, что Эстония давно рассматривается немцами как будущая часть их империи. Да, война с англичанами уже практически неизбежна, хоть я и хотел бы, чтобы до неё не дошло. Но войны одновременно с Британией и Священной Римской империей можно избежать.

— Я не отдам немцам Эстонию! — мрачно произнёс Воронцов.

— Скажите, Игорь Константинович, а что Вы предлагаете сделать с Финляндией? — поинтересовался Романов, желая хоть немного сменить тему, так как спор о судьбе Эстонии грозил вот-вот перерасти в ругань.

— Делайте с ней, что хотите, — ответил главный московский орк. — Мне всё равно.

— Так дело не пойдёт, — возразил кесарь. — Мы должны выработать единый подход в отношении этих стран.

— Эстонию я не отдам! — насупившись, произнёс Воронцов. — Тем более немцам. Если вам не нужна Эстляндская губерния в составе России, то Эстония останется независимой. Но я поставлю во главе этой страны правительство из орков, и Москва будет это правительство поддерживать. Третьего варианта я не допущу!

Все участники совещания были высокоуровневыми одарёнными, на каждом из них стояли всевозможные защиты. Эти защиты отлично справлялись с исходящими от магов эмоциями, но по алым светящимся глазам Воронцова и белому как мел лицу Валуева всем было понятно: глава московских орков и руководитель КФБ сдерживают себя уже с большим трудом.

Кесарь понимал позицию обоих. Прямой и вспыльчивый, как все орки, Воронцов был готов стоять на своём до конца. Он не желал отказываться от того, что было добыто ценой жизни его собратьев. Каким бы слабым и малочисленным ни был противник, многие русские орки погибли сначала при освобождении Пскова, а затем во время военной операции на территории Эстонии.

Романов знал, как орки ценят своих братьев по расе, и понимал, что Воронцов не отступит. К тому же московский орк испытывал просто жгучую ненависть к эстонским эльфам за всё, что те творили в отношении своих же орков на протяжении нескольких десятилетий.

Но и Валуева можно было понять. В отличие от Воронцова, который, будучи генеральным прокурором Российской Федерации, всё равно в первую очередь думал об орках, глава КФБ был настоящим государственным человеком и думал в первую очередь о стране, а уже потом о людях, орках и эльфах. Генерала мало волновали жители Эстонии, что орки, что люди; рассматривая любую инициативу, он пытался просчитать возможные последствия для России. И позицию руководителя КФБ кесарь не только понимал, но и разделял — присоединение Эстонии к Российской Федерации и превращение её в Эстляндскую губернию, было слишком рискованным мероприятием.

Ладно, Британия — она всегда выступала против всего, что делала Россия, и как бы русские ни поступили с Эстонией, англичане всё равно выразили бы своё недовольство. А вот отношения с немцами портить не хотелось; их чудом удалось сохранить после инцидента в Польше и проверять на прочность ещё раз было не самой лучшей идеей.

Священная Римская империя рассматривала Эстонию как свою потенциальную часть и вряд ли простила бы превращение этой территории в российскую губернию. Да и не нужна была России ни эта земля, ни этот миллион новых граждан. Других проблем хватало.

Но с другой стороны, Романов понимал, что победить напавшего на тебя врага, захватить его страну, а потом не закрепить этот успех — такое могли посчитать слабостью. Или трусостью. И неизвестно, какой из вариантов хуже: если Россия присоединит Эстонию, все будут её ненавидеть, но при этом считать сильной и, возможно, не рискнуть на неё напасть, а если не присоединит, то лишнего повода к ненависти не будет, но зато Россию посчитают слабой и могут напасть. Выбор у кесаря был непростой.

В сложившейся ситуации вариант — создать в Эстонии марионеточное государство был не таким уж и плохим, это решило бы многие проблемы: позволило показать силу и оставило место для манёвра. Протекторат над зависимой Эстонией можно было в любой момент обменять у немцев на какую-либо уступку со стороны Священной Римской империи. И это было бы нормально, никто не посчитал бы это слабостью, разве что Воронцов возмутился бы.

А вот Эстляндская губерния в случае её создания и включения в состав Российской Федерации — это уже другое дело. И стоило сто раз подумать, прежде чем решаться на такой шаг. Марионеточное государство однозначно было лучшим решением, если бы не одно «но», делавшее этот вариант неприемлемым — Воронцов собирался лично курировать это государство, а это уже походило на самостоятельную внешнюю политику Москвы. Такую бомбу замедленного действия подкладывать под свою страну кесарь Российской Федерации никак не мог.