Долг

Я не планировал сегодня вечером спать с ней или делать хоть какие-то попытки. Сейчас, после всего, что произошло сегодня, она находится в уязвимом положении, и я слишком беспокоюсь о ней, чтобы быть тем парнем, который этим воспользуется.

— Не надо объяснять, — быстро вставляю я. — Мы можем продвигаться медленно или вообще остановиться.

— Нет, — говорит она, — нет, я хочу тебя, правда.

— Тогда мне лучше отвезти тебя домой.

Она закрывает глаза и кивает.

— Хорошо.

Я встаю, а затем хватаю ее за руки, поднимая на ноги, прежде чем наклониться и поднять ее костыли. Пока делаю это, смотрю на ее ногу в шине. Ногти на ее ногах не накрашенные. Они заслуживают цвета, чего-то яркого и сексуального, такого же, как она.

Я вызываю нам такси, и мы ждем на скамейке в парке: сидим бок о бок и допиваем последний виски. У меня возникает соблазн обнять ее, но не уверен, уместно это или нет. Несмотря на то, что мне приходится сражаться с искушением, ради нас обоих я должен действовать осторожно. Я наблюдаю за тем, как двигается ее горло, когда она глотает виски, в сумерках ее кожа светится. Каждая примитивная часть меня хочет взять ее на руки, перебросить через плечо и унести в какое-то темное скрытое место, где я смогу пожирать ее снова и снова.

Но тут появляется такси.

Мы забираемся на заднее сиденье, наши руки едва соприкасаются, пока водитель везёт нас сквозь темноту. Никто не говорит ни слова, но, полагаю, нашего дыхания достаточно.

Сегодня вечером машин мало, пока мы не доезжаем до Ферри-роуд, а затем останавливаемся.

— Впереди авария, — сообщает водитель. — Дорога займёт немного больше времени, простите.

Я говорю ему не беспокоиться и откидываюсь на сиденье, пожимая плечами и обращаясь к Джессике:

— Полагаю, это означает, что у нас больше времени вдвоём.

Ее лицо частично скрыто в тени и такое совершенное, словно изображено на картине, когда она смотрит на меня. Идеальные скулы, ямочка на подбородке освещены медленно проезжающими огнями, купающими ее в желтом золоте.

— Что? — спрашивает она, и я понимаю, что пялюсь.

Но не прекращаю.

— Просто ты такая красивая, — выпаливаю я. — Иногда я задаюсь вопросом, реальна ли ты. — Облизываю губы, неожиданно в горле становится сухо. — Ты настоящая?

Она открывает рот, чтобы ответить. Затем закрывает его. Слегка качает головой, прядь огненных волос падает на бледную кожу.

— Иногда я сама не уверена.

Ничего не могу с собой поделать и наклоняюсь ближе.

Я снова поцелую тебя и не смогу остановиться.

Затем громкие, резкие сирены начинают звучать вокруг нас, заставляя мое сердце ускориться. Я сижу на своем месте, дезориентированный, когда позади нашей машины выезжают машины скорой и полиции, их огни мигают красным.

— Ого, — говорит Джессика, вытягивая шею, чтобы посмотреть, — выглядит довольно плохо.

Мы застряли на красном свете, машины скорой помощи едут, хотя по-прежнему находятся позади нас. Вокруг меня просто чернота и свет. Такое чувство, словно я в могиле. Сирены становятся все громче и громче, проникая в мои уши, мою душу.

И тут неожиданно я больше не в такси, я в вертолёте.

Слышу, как жужжат турбины, ощущаю запах топлива. Сейчас ночь, и мы спускаемся вниз, сирены звучат на заднем плане. Загорается красный сигнал тревоги.

«Это не по-настоящему, — говорю себе, зажмуриваясь и ладонями закрывая уши. — Все это не реально».

А что очень даже реально - Джессика. Но я не слышу ее. Не вижу. Даже не чувствую ее аромат. Лишь моторное масло и резкий запах крови, горящие обломки и плоть.

Вертолет идет вниз. Он взорвется при ударе. Меня разорвет в клочья, все вокруг погибнет, так же как было с Роджером и Анселем, и я ничего не могу с этим поделать.

«Ты заслуживаешь это, — говорю себе. — Из-за тебя они потерпели неудачу».

Это твоя вина.

— Кейр!

Руки держат меня за запястья, пытаясь оттащить их от ушей, но я не могу убрать руки. Я потерян в этом хаосе.

— Пожалуйста, пожалуйста, — шепчет Джессика, целуя мои костяшки, — прошу, все хорошо.

Ее руки двигаются к моей спине, медленно кругами потирая ее.

— Кейр, — шепчет она, ее голос выделяется среди сирен, которые теперь исчезают на заднем плане. — Кейр, я здесь. — Она целует мои руки, пока у меня не появляются силы оторвать их от собственных ушей.

Она держит их в своих, губами прикасаясь к моему уху.

— Я здесь. Все в порядке. Ты в безопасности. С тобой все нормально. Знаю, тебе трудно, но просто дыши. Один глубокий вдох. Хорошо? Дыши со мной.

Она делает глубокий вдох, прижимая руки к моей груди и немного надавливая.

Я делаю вдох. Такое чувство, словно борюсь за каждый дюйм собственных легких.

Джессика выдыхает долго и мягко.

— Теперь выпусти это. Все это.

Дыхание застревает у меня в груди, и на мгновение я близок к тому, чтобы впасть в панику. Я думаю о смерти, о своих людях, я думаю обо всей смерти, которую видел, и сколько раз дышал всем этим, сколько раз говорил себе, что привыкну.

И я привык.

Я едва заметил, как все стало очень плохо.

— Выдыхай, — говорит она, легонько похлопывая меня по спине. — Сейчас.