Долг, честь, мужество

— Большое дело — наука, — подытожил полковник, положил документ в папку и вышел. В коридоре он встретился с Качаловым, спросил:

— Вы на опознание?

— Так точно! — ответил капитан и зашагал к выходу.

...На этот раз Сергей Владимирович прошел в палату беспрепятственно. Сев возле раненого на предложенный медсестрой стул, он справился у Аркадия Самуиловича о здоровье, пожелал ему поскорее выздороветь и приступил к делу.

— Я привез несколько фотографий. Может быть, среди них...

— В свое время я работал юристом, — перебил капитана Аркадий Самуилович. — Давайте, что вы там принесли.

Сергей Владимирович передал потерпевшему лист тонкого картона, на котором были наклеены три фотографии.

Руки раненого дрожали. Как будто раскрывая тайну, он с волнением прошептал:

— Тот, что справа!

Понятыми согласились быть медсестра и санитарка. Сергей Владимирович тут же оформил протокол предъявления фотографий на предмет опознания личности и уточнил у пострадавшего еще некоторые детали происшествия.

Быстро пролетели сутки, и, когда Сергей Владимирович вновь перешагнул порог кабинета Батурина, ему показалось, будто продолжается вчерашнее совещание. Стараясь не шуметь, капитан Качалов примостился у входа на одном стуле с майором Макаровым.

Докладывал старший инспектор Струмилин.

— Мы имеем заключение экспертизы, утверждающее, что один из пальцевых отпечатков, изъятых с бруса лестницы, принадлежит Сергееву по кличке Серега-Хмырь. Я с группой занимаюсь им. У меня возникли опасения, что Сергеев, видимо, почувствовал надвигающуюся грозу, потому и скрылся. Вторая неделя пошла, как он не показывается дома. Считаю необходимым не только проверить его связи, родных, но и дать телефонограмму всем подразделениям о его розыске и задержании. У меня все.

— Вопросы есть к товарищу Струмилину? — спросил полковник. — Нет? Тогда предоставим слово капитану Качалову.

Сергей Владимирович положил перед начальником отдела протоколы и вернулся на место.

— Я обойдусь краткой информацией. Потерпевший сразу же опознал по фотографии Ковалева. Есть интересная подробность: какой-то молодой человек спрашивал в больнице о состоянии здоровья пострадавшего, а молодых родственников и товарищей по работе у него нет.

Павел Михайлович подвел итоги совещания и в конце обратился к Качалову:

— Вы, Сергей Владимирович, знаете Ковалева в лицо, вам и карты в руки. Брать его надо подальше от дома. А потом уж и обыск. Товарищ Струмилин, за вами Сергеев.

После встречи у «Бородинской панорамы» Гундосому полегчало. Он рассуждал: «Жив старикан, ну и хрен с ним. А мы и не старались его укокошить. Интерес ходить с «вышкой» за плечами». От этих мыслей он даже подобрел и решил купить и отвезти Римке подарок.

В комнату вошла мать, спросила:

— Ужинать будешь?

— А как же, — ответил сын. — Ужин — вещь полезная.

— Ну, тогда иди, отец ждет на кухне.

Гундосый прошел на кухню и шепнул отцу на ухо:

— Давай по маленькой, батя?

— Это можно, — отец от удовольствия потер руки.

Поужинали. Гундосый заперся в уборной, вытащил из-под ванной пистолет, долго вертел его в руках, подумал и положил обратно. В прихожей он по локоть засунул руку в голенище старого сапога, достал несколько десятирублевок и хлопнул дверью.

В «Гастрономе» Гундосый купил большой набор шоколадных конфет в красивой круглой коробке и бутылку польской водки. Вышел из магазина, остановился, закурил и, увидев зеленый огонь такси, заспешил к стоянке.

Сергей Владимирович запомнил номер автомашины, посмотрел на часы и скомандовал шоферу «Волги»: «Вперед!»

Водитель поставил «Волгу» под арку дома, в который, как уже было известно, не раз приходил Ковалев, а сотрудники МУРа вошли в парадное. Двое поднялись наверх, двое встали внизу, за дверью.

Ковалев вышел из такси. Сергей Владимирович смотрел на него и думал: «Только бы в момент задержания не появились жильцы».

Насвистывая, Гундосый подошел к подъезду, оглянулся, посмотрел по сторонам и толкнул ногой дверь. Качалов в это время спускался по лестнице ему навстречу.

— Иван Денисович, поговорить надо, — на ходу обратился к Гундосому капитан.

Ковалев вздрогнул так, что коробка выпала у него из рук, остановился и до боли в суставах сжал пудовые кулаки. Мысли заработали лихорадочно: «Неужели влип? Докопались... А может быть, с кем-то путают? Балда, не взял пушку. Впрочем, хорошо, за нее срок дают...»

— Что же вы молчите, Ковалев? — услышал он сзади.

— Вы меня с кем-то путаете, граждане, — стараясь казаться спокойным, ответил Гундосый.

Сергей Владимирович подошел к нему вплотную.

— Придется вам пройти с нами.

— А на каком основании вы меня задерживаете? Это произвол! — наступал на Качалова Гундосый.

Его окружили несколько человек, потребовали вытащить руки из карманов, расстегнуть пальто. А он все больше распалялся, стараясь привлечь к себе внимание жителей подъезда: авось шум дойдет до Римки, а то никто из своих не узнает, что его «замели».

— Не кричите, Ковалев, здесь глухих нет, — предупредил его Качалов. — И поднимите коробку.