Долг чести (СИ)

- Егор, - сказала Наташа, - Ты же заметил, что мы под особым контролем теперь?

- Заметил, - ответил молодой человек.

- Тогда обещай мне, что больше ты ничего подобного затевать не будешь, - сказала Наташа.

- Разумеется, не буду, - согласился Егор, - Что я, совсем ненормальный, при таком контроле что-то делать. Да и вообще, если ты помнишь, тот вариант листовки был черновой, в централе их я бы не стал распространять.

Василий Ильич, впервые встретившись с Наташей после того, как она вернулась к работе, несколько недовольно сказал девушке:

- Надеюсь, это был твой последний эпизод, когда ты из рабочего процесса выпадаешь. Начальство потому принимать медсестру на работу и не хочет, потому что всегда находится кто-нибудь из арестантов, кто знаком с медициной. Мне постоянно везло, разве что с тобой все не так. То ты месяц болеешь по собственной же глупости, то неделю в карцере отсидела.

- Я очень постараюсь, чтобы такое больше не повторилось, - вздохнула Наташа.

Весь март и начало апреля все было хорошо, однако, в середине месяца Наташа оказалась втянута в конфликт с жандармами.

После побега девушке разрешались прогулки под усиленным надзором и в те моменты, когда во дворике было небольшое количество заключенных, чтобы жандармы могли за всеми следить. В один прекрасный день, забывшись, Наташа пошла на прогулку вместе с Егором.

- Стоять, ты куда? – спросил девушку жандарм.

- На прогулку, - ответила Наташа.

- Тебе сейчас не положено, - ответил жандарм.

- Сама разберусь, что мне положено, а что нет, - возмущенно ответила Наташа и, развернувшись, ушла обратно.

Через десять минут девушку привели в кабинет начальника охраны. Кирилл Евстигнеевич, прочитав докладную от жандарма, в которой тот от обиды значительно приукрасил реальность и написал, что Наташа несколько раз его нецензурно назвала и попыталась силой протиснуться на улицу, не дав ни слова сказать Наташе в свою защиту, распорядился:

- Зовите Василия Ильича и пусть с собой прихватит валерьянку.

Василий Ильич, придя к начальнику охраны с валерьянкой и увидев там Наташу, сразу же сказал:

- Федотова вчера жаловалась на простуду и головную боль, арестантка нездорова, наказание может не выдержать.

- Что-то я не вижу у Федотовой простуды, - недоверчиво сказал Кирилл Евстигнеевич.

- Горло может болеть незаметно со стороны, с головной болью все то же самое, - ответил врач.

Задумавшись о том, что врач может как жалеть свою напарницу, так и говорить правду, начальник охраны сказал:

- Василий Ильич, как только вы увидите, что состояние Федотовой ухудшается, сразу же говорите об этом.

“Не дело, если она снова будет в лазарете месяц болеть и не работать”, - подумал начальник.

Практически сразу, увидев, что у девушки вспыхнули щеки, Василий Ильич сказал:

- Как видите, уже щеки загорелись, сейчас температура начнет ползти вверх.

- Николай, еще десять горячих и достаточно, - скомандовал Кирилл Евстигнеевич.

С трудом поднявшись, Наташа выпила валерьянку, после чего вместе с врачом прошла в лазарет.

- А на этот раз за что? – спросил Василий Ильич Наташу, - Я из-за тебя врать, значит, должен?

- Спасибо вам большое, - ответила Наташа, - А на этот раз меня оговорили.

- Вот знаешь, не верю, - сказал врач, обрабатывая ссадины, - Ты не поверишь, как ты меня уже достала.

- И не верьте, не надо, - вздохнула Наташа, - А чего же так жалеете? Ну получила бы пятьдесят плетей, как и было положено, а не пятнадцать. Вам-то какая разница? Или без медсестры на месяц остаться нет желания? Так я и сейчас дня два проболею точно, отлежаться надо.

- Ты на мою дочь слишком похожа, вот и переживаю. То срамные болезни лечишь, подхваченные в борделе, то на лавке лежишь, - сказал Василий Ильич, - Отлеживайся, один поработаю, не привыкать.

Выйдя в соседнюю комнату и оставив Наташу в недоумении, врач задумался, стоит ли говорить девушке всю правду или подождать, как он и хотел этого сразу, до окончания срока заключения девушки. Решив, что пусть Наташа узнает все сегодня, Василий Ильич вернулся к девушке и спросил:

- Температура есть?

- К счастью, все нормально, - ответила Наташа.