Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]

А через два дня меня снова направили в путь — с письмом В. И. Ленина в Ригу, к П. И. Стучке, председателю Совнаркома Латвии. П. И. Стучку я хорошо знал, так как он был ранее членом коллегии НКИД, жил в «Метрополе», и мне доводилось с ним беседовать.

Добраться до моего родного города Риги оказалось еще труднее, чем до Вильно. Часть Латвии была оккупирована немецкими войсками, которые вместе с белогвардейцами рвались к Риге. Но все-таки прибыл. В Риге я прямо с вокзала направился в знаменитый «Дом Черноголовых» (этот уникальный памятник прошлого был уничтожен гитлеровскими оккупантами в период второй мировой войны). Рига представляла собой вооруженный лагерь. Даже женщины вошли в отряды латвийской Красной Армии и несли караульную службу.

Как только зашел к П. И. Стучке, он меня сразу узнал. Внимательно ознакомившись с письмом В. И. Ленина, он сказал, что необходимо будет срочно вернуться в Москву с его письмами В. И. Ленину и Г. В. Чичерину.

Ночью я выехал из Риги. В дороге поезд неоднократно обстреливали, среди пассажиров было много раненых. Все же письма П. И. Стучки в полной сохранности были переданы по назначению.

***

Постепенно расширялись наши международные связи.

В 1919 году начались переговоры об установлении дипломатических отношений с Афганистаном, только что сбросившим иго английского империализма и добившимся независимости. В Кабул отправлялась советская делегация во главе с Я. 3. Сурицем. Меня назначили в охрану делегации. С большим трудом перешли через линию фронта (шли ожесточенные бои с Колчаком) и добрались до Оренбурга. Дальше ехать было невозможно. Лишь спустя некоторое время удалось продолжить путь в афганскую столицу.

Постоянным дипкурьером я стал с 1920 года. Дипкурьером был и мой старший брат.

Вальдемар, как я уже говорил, работал в Петрограде на гвоздильном заводе, а затем был призван в армию и служил в запасном Волынском полку, где примкнул к большевикам. Ищейки Керенского взяли его на заметку, и ему грозил военно-полевой суд. Пришлось скрываться. Партийная организация Волынского полка снабдила его паспортом на фамилию Зимин и отправила в Архангельск. Когда началась английская интервенция на севере, группе товарищей, в том числе и Зимину, поручается чрезвычайно ответственное задание: вывезти из Архангельска и доставить в Москву огромные ценности, хранившиеся в городе. Это задание они выполнили, все ценности были сданы Госбанку в целости.

В 1918 году Вальдемар назначается одним из первых дипкурьеров Наркоминдела. Много опасных и ответственных заданий довелось ему выполнять. Повидал много стран, попадал часто в очень тяжелые переплеты. И он, и я ездили в поездах и на лошадях, плавали на подводных лодках и ходили пешком, доставляя дипломатическую почту.

Из многих приключений дипкурьера я для своих воспоминаний выбрал лишь некоторые, и об этих необычных для теперешнего времени поездках я и хочу рассказать.

Через горные перевалы

Не так давно я прочитал в газете «Известия» корреспонденцию под заголовком «Магистраль дружбы». В ней говорилось о том, что афганские строители и советские специалисты проложили автомобильную дорогу через перевалы Гиндукуша, превратив глухие караванные тропы в современную трассу. В статье сообщалось, что в районе перевала Саланг, на высоте 3500 метров, пройдет транспортный туннель. И мне вспомнилось…

Весной 1920 года я получил задание отправиться в Кабул с дипломатической почтой. Связь со столицей Афганистана была тогда чрезвычайно трудной. Не существовало не только железных, но и простых шоссейных дорог (не говоря уже о воздушном сообщении). В этих условиях предстояло преодолеть, следуя караванными тропами, высокогорные перевалы Гиндукуша, которые, кстати говоря, были доступны для вьючного и колесного движения всего лишь месяца три в году.

Поэтому, прежде чем отправиться в дорогу, долго обсуждали маршрут. В конце концов выбрали путь через Кушку — Герат протяженностью свыше тысячи километров. Лошадей должны были дать наши пограничники в Кушке — последнем советском пункте на границе с Афганистаном.

По указанию местных властей нам, то есть мне и трем помощникам, сопровождавшим меня до Кабула, выделили старенький пассажирский железнодорожный вагон бывшего 3-го класса. До Кушки ехали медленно, со многими остановками; вагон скрипел, кряхтел и чуть не разваливался на ходу. Поезда ходили редко, тысячи людей скапливались на станциях.

В Кушке явился к коменданту крепости, объяснил наше задание. Комендант был, видимо, из старых офицеров, пожилой, очень внимательный. Хорошо знал Среднюю Азию, и я, не знакомый с местными условиями, получил от него много добрых и полезных советов. С его помощью подобрали лошадей. У него же узнали, что в районе время от времени появлялись шайки вооруженных верховых — не то басмачей, не то еще каких-то бандитов, и поэтому в целях безопасности нам выделили еще двух красноармейцев.