Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]

В отсеке для команды моряки отдыхали и принимали пищу. Подвесные койки и небольшой стол составляли всю обстановку. В этом же отсеке устроили и турецкого дипломата и нас, его сопровождавших. Сначала шли в надводном положении. Сильно штормило, и лодку отчаянно качало. К горлу подступала тошнота. Так продолжалось, пока лодка не ушла на глубину.

Под водой качки не чувствовалось, но легче не стало. Напротив. Было мало воздуха, остро чувствовался недостаток кислорода. Часы, проведенные под водой, были тяжелы даже для нас, выносливых и крепких молодых людей. А нашему гостю стало совсем плохо. Он лежал не шевелясь, бледный, не произнося ни одного слова. Была очень трогательна забота со стороны команды лодки. Все старались как-то облегчить состояние нашего гостя. Тот понимал искренние чувства моряков и горячо их благодарил.

Наконец лодка начала всплывать. Были открыты люки, и свежий морской воздух ворвался в душное помещение. Оказывается, мы были уже вблизи турецкого города Синопа. Опасность встречи с англо-греческими кораблями осталась позади.

В порту Риза Нур-бея торжественно встречали городские власти Синопа, от которого он был депутатом Великого национального собрания. Советских моряков турки горячо поблагодарили и даже устроили в их честь банкет.

Наутро я с Желтиковым выехал в Анкару. Нам предоставили высокую, на двух больших колесах арбу, запряженную парой сильных лошадей. Для охраны в пути местные власти выделили шесть вооруженных кавалеристов. Было очень жарко. Августовское горячее солнце пекло вовсю; ветер носил тучи горячего песка, который забивался в рот, нос, глаза.

Я был предупрежден, что в дипломатической почте было срочное письмо Г. В Чичерина нашему полпреду в Турции С. И. Аралову. Поэтому ехали почти без остановок, быстро меняли уставших лошадей, не теряя даром ни минуты.

Несколько дней продолжался наш путь по пескам и камням Центральной Анатолии. Наконец въехали в Анкару. Немедленно по приезде вручил С. И. Аралову письмо Г. В. Чичерина. Полпред расспрашивал нас о дороге, о Москве и в свою очередь рассказал о положении в Турции. Сейчас, сказал он, создалось очень напряженное положение. Войска интервентов находятся на подступах к Анкаре, пытаются окружить ее. Нужно было незамедлительно выезжать в Кайсери, куда уже эвакуированы сотрудники полпредства.

Не отдохнув, мы выехали в Кайсери. В канцелярии полпредства забрали почту, запаковали ее и сразу же двинулись в обратный путь, но теперь уже не на Синоп, а в Самсун; нам сказали, что в этом порту мы скорее найдем какое-либо нейтральное судно, которое идет в один из советских портов.

В Самсуне через несколько дней ожидания мы договорились с капитаном одного из кораблей итальянской пароходной компании «Ллойд Триестино», и он согласился доставить нас до Батума.

Так — на подводной лодке, арбе и пароходе я совершил путешествие в Турцию.

Всем смертям назло…

В наше время основным видом транспорта для дипкурьеров служит авиация, а в 20-х годах гражданская авиация была еще в младенческом возрасте; самолеты презрительно называли «этажерками», летающими гробами или другими подобными терминами. И все они были не столь уж далеки от истины.

Уж очень несолидно выглядел тогдашний транспортный самолет. Любая непогода, любой ветер были ему опасны. Вспоминаю, как-то на заре авиации в одном из журналов появился такой рисунок. Летчик в шлеме склонился над приборами в своей открытой всем ветрам кабине, а сзади него стоит ухмыляющийся скелет с косой; надпись гласила: «Постоянный спутник авиатора».

Да, полет в те годы был сопряжен с немалым риском. Но скорость все же была большим выигрышем. Хотя и далеко не всегда. Нередко из-за различных неполадок либо в моторе, либо в других частях аэроплана «воздушная почта» шла медленнее, чем на арбе, которой приходилось пользоваться в поездках по странам Востока.

Большинство полетов были удачными, но некоторые чуть не стоили мне жизни. Они мне, конечно, особенно запомнились.

По договоренности с немецким авиационным обществом «Дерулюфт» самолеты типа «фоккер» обслуживали авиационную линию, связывавшую Москву с Германией (своих гражданских транспортных организаций мы еще не имели). Непрочным сооружением были «фоккеры», хоть они и славились по тем временам. Металлические трубки, брезент и деревянные планки были основными материалами, из которых изготовлялись эти машины. О мощности мотора и грузоподъемности их можно было судить по тому, с какой тщательностью взвешивался груз, прежде чем поднимать его в самолет; при трех пассажирах (больше не разрешалось, да и места не было) груз взвешивался особенно тщательно. Нередко возникал такой разговор.

— Самолет не поднимется из-за перегрузки, — заявлял пилот и требовал уменьшить вес багажа.

— Но чемоданы весят не больше установленной нормы, — доказывали мы.